6
| Понемногу начну отчитываться о поездке на Донбасс | ||||
 |
11.03 12:44 |  |
3401 | |
| Anatoly Smirnov | ||||
| Итак, понемногу начину отчитываться о поездке на Донбасс. Отправились мы весьма представительной компанией – Александр Кремнев, Алексей Шабаров (снимавший о нашей поездке документальный фильм), Константин Смирнов и Анатолий Смирнов ехали на машине из Москвы, Егор Прохорчук и Петр Федоров летели на самолёте через Ростов, Захар Прилепин, Ilya Shamazov, Maks Taby, Ричард Семашков, Влад Зиздок, Сид, Хаски ехали на Паджерах из Нижнего (а может, и из Москвы частично), Александр и Стас – на грузовиках из Москвы. В грузовиках ехал груз, закупленный нами в Москве по спискам из 9 детских учреждений (памперсы, детское питание, одежда, немного книг и игрушек, еда) или привезённый нам жертвователями (одежда, детское питание). Всего 35 палет, из которых 10 прислал через Захара Прилепина мэр Нижнего Новгорода Олег Сорокин. Мэрская фура с надписями Нижегороцы Донбассу под камерами Life News отъехала на Донбасс, доехала до Москвы, где её спокойно перегрузили в наши машины, лишённые политически окрашенных надписей. Ещё из Нижнего шла большая газель с лекарствами, которые Прилепин купил на собранные им деньги. Недалеко от границы мы встретились с как бы представителями местных гуманитарных служб на прекрасном бусике (так называют на Украине микроавтобусы) с надписью Гуманитарная помощь Донбассу, куда легко перекидали половину содержимого одной из фур, пока Захар Прилепин со своим штабом провели важные переговоры по поводу прохода границы. Молодые и не очень сторонники ДР произвели на меня положительное впечатление готовностью тягать коробки наравне с докторами наук. Опьянённые пограничным воздухом и предвкушением чего-то великого мы встали в очередь на границе, было принято решение выдвинуть меня с документами на груз непосредственно на таможенный пост. На этом лёгкая часть нашей поездки закончилась. В тот день и в день следующий я провёл много часов на территории таможенной курилки (увы, на свежем воздухе), пытаясь объяснить таможенникам важность нашей гуманитарной миссии, дожидаясь звонка высоких людей из Москвы, беседую с луганскими гуманитариями о войне и с Прилепиным о собаководстве. Просто ожидая чего-то несбыточного. Товарные партии (то есть любые партии, не влезающие в легковую машину) – только через МЧС. Никак нельзя. Строгий приказ. Забегая вперёд скажу, что груз мы в конце концов протащили невероятными усилиями, малыми частями, через разных людей и даже на собственном горбу в рюкзаках. На погранпереходе (вернее, на погранпереходах) мы провели около двух суток в бесплодных попытках и беседах с бывшими министрами и замминистрами. Вообще, на границе очень много бывших министров, генералов, руководителей различных служб, которые часто готовы помочь, иногда даже вполне бескорыстно. К сожалению, помочь обычно не получалось. Центром пограничной жизни была небольшая будка с надписью Свежие Пончики (или что-то в этом духе), славная не столько своими пончиками, сколько наличием туалета. В ней, а особенно в курилке перед ней, самые разнообразные личности обсуждали самые невероятные вещи. Наверное, у офицеров ФСБ, которые слушали эти два места, звёзды на погонах росли уже заметно для глаз. К моему удивлению, никто из завсегдатаев кафе не был арестован ещё много дней, а большинство – наверное, и до сих пор. Самый серьёзный из этих людей (принятый моим другом за снайпера из-за дорогой и оч. специальной аммуниции) выронил при мне водительские права прямо на поляне перед кафе и натупил на них. В какой-то момент мимо нас проехали сперва в Луганск, а потом, спустя часы, назад фуры с русскими триколорами и путинской гуманитарной помощью. Из военных движений каждый день в одно и то же время в сторону погранперехода проезжал пустой армейский грузовик. Ополченцы и добровольцы в небольших количествах слонялись туда-сюда… ОБСЕ злобно выглядывало из своего SUV прямо на погранпереходе. В конце концов, мне это всё страшно надоело. Ситуация немного оживилась лишь однажды, когда ночью на дороге к заброшенному хутору (кому-то по малой нужде) в 300 м от дороги на совершенно русской территории мы чуть не въехали в обложенные камнем стрелковые лёжки прямо на дороге. Кто и куда из них мог стрелять, я так и не понял. Ярко сиял огнями маленький провинциальный Донецк напротив лежавшего за полями тёмного и тихого Изварино. Наконец, к ночи второго дня мы переехали границу и из мира асфальта и электричества без перехода вплыли в темноту, пыль и неизвестность. На въезде в ЛНР стоял человек с автоматом, но нами он не заинтересовался. Продолжение следует. Сразу за границей в Изварино находится большая не вполне асфальтированная стоянка. Ночью она почти не освещается, от машин поднимается пыль, со стороны Луганска надвигается очередь молчаливых автомобилей – всё это создаёт гнетущую атмосферу, особенно если Вы прошли небольшой инструктаж знакомых журналистов, которые советовали Вам ходить в бронике и в каске, а также мочиться прямо с асфальта, чтобы не наступить на мину. Нас ожидал Сашин друг – назовём его Сергей, русский доброволец. Серёжа приехал из Донецка на какой-то убитой Вольве 80х годов, которую мы не смогли завести даже с толкача и просто оставили на стоянке. В тот момент это казалось нормальным. Серёжа сел на моё место, мне пришлось внедриться в одну из Паджер с ребятами Прилепина. Впереди у нас шла маленькая машинка с вооружённым сопровождением. Кстати, в этой машине я в последующие дни много ездил на заднем сидении, заваленном СВД и АК, которые я всегда норовил разредить, а ребята – зарядить обратно. Один раз в СВД заклинило патрон в патроннике, пришлось снимать крышку ствольной коробки и я внезапно понял, что затвор вообще не чистили – руки отмывал полчаса от копоти. Мы шли по разбитой временем и, порой, миномётами дороге Изварино-Краснодон-Луганск с максимальной скоростью, с которой позволяла перегруженная Октавия моего брата (километров 90 в час), иногда для пущего эффекта переговариваясь по рациям. Поскольку старшим колонны был не очень понятно кто, порядок следования и переговоров не были чётко определены, мы не потеряли машину с моими друзьями исключительно благодаря природному добродушию Maks Taby. Дорога была абсолютно пустой и скудно освещённой. В Луганске мы проехали по пустой центральной Оборонной улице и припарковались у неосвещённой гостиницы Луганск. Свет горел только за стойкой портье (было часов 9 вечера), в тёмном холле сидели люди с автоматами с повязкой Комендатура. Нас легко и непринуждённо заселили (вообще, кроме нас в этой гостинице на 20 этажей я в последующие дни видел несколько казаков и трёх журналистов), мне как командиру нашей подгруппы достался единственный в гостинице номер с горячей водой (правда, без телевизора). Забавно, что портье узнал Прилепина (на другой день он говорил мне, что очень уважает Захара Прилепина, но всё-таки зря тот написал Это Я Эдичка). Наша охрана в лице неподражаемых Сэма и Дика поселилась вместе с нами, они даже пытались лёгким и незаметным движением вынуть из костиных рук ключ от номера с горячей водой, но Костя строго поглядел на них и не дал. Все рестораны и кафе в Луганске закрываются часов в 7, самые поздние – в 9. Основная жизнь в районе гостиницы сконцентрирована в подземном переходе – там магазинчики с дешёвой едой и водкой, бижутерией, стоячие кофейни и т.д. В 23 часа наступает комендантский час, но после 9 на улице всё равно никого нет, пейзаж напоминает реалии американских фильмов-катастроф класса В вроде “Послезавтра” или “28 дней спустя” (в UK всё медленнее). Ну чё, мы взяли водки, колбасы и посидели в номере у Дика с Сэмом, который был хоть и без горячей воды, зато большой. Кстати о Дике с Сэмом – они повсюду сопровождали нас, когда мы ехали с Захаром. Это очень кинематографичная пара – Сэм долговязый и чуть нескладный, почему-то в голубом берете, шумливый, грозный, но добрый сердцем, ужасно внимательный ко всем проходящим девицам, впрочем, совершенно невинно. Дик некрупный, почти мелкий, но с большими руками, с маленькой изящной головой, всегда как из парикмахерской, очень корректный и располагающий, всегда с иголочки одет в ту же мятую форму, которая на окружающих висела мешком. Настолько не тревожный, что я его немного опасался. Сэм – из Краматорска, воюет с самого начала, мечтает дойти до родного города и кое с кем поговорить (списочек имеется). В армии раньше не служил, но за неполный год дослужился до заместителя командира. Дик – русский доброволец, служил срочную, потом сверхсрочную, дембельнулся, поехал в гости в Краматорск – а тут война. Он, как и наш друг Серёжа, живёт в войне органично и естественно, это тип солдата из русских народных сказок типа каши из топора. Утром мы поехали на снятый нашими друзьями для нас склад, куда удалось провезти небольшую часть нашего груза (который так и довозили малыми партиями до самого конца нашей одиссеи). Шли колонной из 4х машин на большой скорости, игнорируя светофоры. Вообще, нам понадобилось дня 2-3, чтобы понять, что по нам не собираются стрелять РДГ и что мы отнюдь не на передовой. Как только мы это поняли, мы стали пропускать пешеходов и отставать от колонны. Луганск от обстрелов пострадал не очень сильно. Повреждения, которые мне удалось увидеть, носили точечный и явно устрашающий характер – в центре города на высоте 8 этажа угодил снаряд в многоэтажку, фасад здания у центрального рынка иссечён осколками Града, сожжённые торговые центры. При этом пригороды, вроде Хрящеватого или Новосветловки, разрушены процентов на 30-40 – разбитые дома, танки с оторванными башнями, отрытые и брошенные окопы, валяющиеся в пыли кабины грузовиков. При выезде в сторону Донецка – упавший на дорогу пролёт моста. В луганском областном детском доме – воронка во дворе и иссечённая осколками прачечная. Детей, к счастью, в это время там не было. Луганский аэропорт – сплошная каша из воронок, осколков, остовов сгоревших украинских коробок, развалы использованных выстрелов, вдребезги разбитые постройки, изрытая воронками полоса. Соломенное поле на подходе к аэропорту покрыто чёрными воронками, как шахматная доска. Кое-где копошатся мародёры, собирая и вывозя железа, чтобы как-то заработать. Склад охраняли ополченцы (человек с говорящим именем Тайга, например, даже собирался меня расстрелять, когда мы однажды явились без Прилепина, но я ещё накануне заставил их автоматы тушёнкой, так что всё обошлось). Ребята они были, в общем, приятные, многие из них помогали нам грузиться, таскали тяжёлые коробки. Командиры нам тоже очень помогали, но из соображений conspirasion я их упоминать не буду. Скажу лишь, что один из них был в очках и с чудовищно потертым ремнём, портупеей и кобурой, сбоку которой лаково блестел совершенно новый и никогда не использовавшийся шомпол. Второй тоже был в очках, кстати. Оказалось, что приехало кое-что для Донецка, кое-что для Алчевска, но совсем ничего для самого Луганска и Краснодона. Мы решили ехать в Алчевск, чтобы сразу закрыть этот вопрос, но быстро выяснилось, что Газель просто так в Луганске не наймёшь. Часа полтора привлечённые нами командиры ополченцев вели сложные телефонные переговоры. Наконец, кто-то догадался сложить спинки прилепинских Паджер, куда чудным образом влезло всё для самодеятельной организации Хорошие Руки из Алчевска. Дорога туда была весьма живописная и казалось немного горной (из-за терриконов). В Хороших Руках мы нашли человек 15 девушек разных возрастов и беспорядочный склад памперсов, одежды и тому подобных вещей, которые девушки распределяли между нуждающимися в своём городе. Пожалуй, это было единственное неформальное учреждение, где мы побывали в эту поездку. Вышли мы на него благодаря таинственному Алексею Смирнову, судя по роликам в интернете, человеку в ополченской “горке” и отчего-то с автоматом, спасающему детей из горящих домов и привозящему гумпомощь нуждающимся. Сам я его никогда , впрочем, не встречал. Быстро разгрузившись, мы вернулись в Луганск, где уже наших операторов чуть не расстреляли за съёмки замминистра МВД (внимательный читатель помнит, что там все немного замминистры, поэтому снимать там нужно очень бережно). Вечером в кафе видели командира разведчиков одного из подразделений – по виду армянин небольшого роста, с хитрой улыбкой и бородой, он походил бы на одного из персонажей камеди клаба, если бы не висевший на боку в деревянной кобуре пистолет почему-то с глушителем. На следующий день Захару удалось раздобыть где-то Газель, загрузив которую мы отправились в Донецк. (Продолжение следует). |
||||
| Обсудить в блоге автора | ||||
Смотри также:
Сюжет по теме
