В ситуации с Исаакиевским собором и законом №327, который используют как основание для передачи музея церкви, есть любопытная штука. Закон этот определяет порядок передачи религиозным организациям имущества религиозного назначения. И все упираются в религиозное назначение, но отбрасывают слово имущество.

Меж тем, Исаакиевский собор никогда не был и не может считаться религиозным имуществом. Все знают, что собор не принадлежал церкви ни единого дня своего существования. Некоторым известно, что Исаакий никогда и не управлялся РПЦ – с момента постройки в царские времена он находился в распоряжении Министерства путей сообщения и зданий, а потом (после попыток Синода таки отжать себе собор) перешёл в управление Министерства внутренних дел. Историю первого в мире государства победившего пролетариата отбросим вообще, поскольку речь же сейчас идёт как бы о реституции.

Что хочу сказать? В юридическом языке существует вполне понятные толкования термина имущество. Вот, например:

Имущество, которое может быть истребовано из чужого незаконного владения, рассматривается как вещь или определенное количество вещей, выбывших из владения собственника либо лица, имеющего на них право пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения или оперативного управления и т.п. права.

Напомню ещё раз по пунктам:
1. РПЦ никогда не была собственником Исаакиевского собора;
2. РПЦ никогда не обладала правом пожизненного владения собором;
3. Исаакиевский собор никогда не находился на правах хозяйственного ведения или оперативного управления РПЦ.

Пацаны, о какой же такой реституции идёт речь, а?