Пока английская Financial Times и американская New York Times не выразили удивления по поводу необычайно низкой в России смертности от коронавируса, кремлевское начальство ни о чем не беспокоилось. Критические выступления в отечественной прессе российскую власть вообще не волнуют, поскольку мнением народа о себе она не дорожит. Да и чего им дорожить, если народ эту власть не избирает, а все невзгоды от нее покорно терпит?

Другое дело заграница, с которой приходится иметь дело и перед которой хочется хорошо выглядеть. Поэтому МИД РФ немедленно обиделось и потребовало опровержений: «нехорошие» газеты должны опровергнуть высказанное ими удивление. Лучше всего, чтобы признали достоверность российских цифр. Но сойдет и согласие с тем, что в России свои национальные правила сложения, которые не обязательно совпадают с международными стандартами арифметики. Просто Россия – не такая как все. Но Запад этого не понимает!

Это отчасти и в самом деле так, понять ее трудно. Россия – страна иллюзорная. Подлинный смысл здесь любят подменять искусственными построениями. Одно время строили декорации, вроде «потемкинских деревень», но потом решили, что проще и дешевле создавать декорации в информационной среде.

Искусство иносказания временами достигало в России поразительных высот. Все умело скрывали смысл за тонкими намеками, все умели читать между строк. В особо тяжкие времена общество пользовалось эзоповским языком, а власть – новоязом. Кровавый диктатор назывался отцом народов, тоталитарный режим – советской демократией, террор – социалистической законностью.

Нынешние времена не особо тяжкие, и власть предпочитает пользоваться эвфемизмами. Политический застой называется стабильностью. Убийство полицейскими задержанного – превышением служебных полномочий. С недавних пор взрыв повелось называть хлопком. МЧС недавно сообщило, что в Петербурге на улице произошел «хлопок с выбросом пламени». Очень элегантная конструкция, призванная успокоить нервных граждан: не переживайте, просто хлопок, ну похлопал кто-то и получился небольшой огонь. Ничего страшного, главное – не взрыв!

Новый эвфемизм – внебольничная пневмония. Чтобы никто не сомневался в успешности путинского правления, решили объявить о низкой смертности от коронавируса. Во всем мире она около семи процентов, а у нас – меньше одного. Понятно же, что Россия в семь раз лучше всех! Чтобы как-то обосновать это, смерть от вирусной пневмонии стали называть смертью от «внебольничной пневмонии». В статистику эпидемии она перестала попадать. В сущности, чистое жульничество!

«Внебольничной пневмонией» называют пневмонию, которой заболел человек, не имеющий контактов с медицинским учреждением. Разумеется она может быть и стафилококковой, и вирусной, и хламидийной, и микоплазменной – какой угодно. Международный классификатор болезней (МКБ 10) называет такую пневмонию неучтенной (код J18.9 ), но это означает лишь то, что неизвестен возбудитель пневмонии, а вовсе не место, где больной ее подхватил. Место заболевания для клинической картины, течения болезни, прогноза и исхода существенного значения не имеет. Это имеет значение только для чиновников здравоохранения, которые делают вид, что вирусная пневмония и внебольничная пневмония – это принципиально разные болезни. На самом деле «внебольничной пневмонии» как общепринятого диагноза вообще не существует.

Но это только часть обмана, возможно, не самая большая. Другая часть обмана во имя отчетов о низкой смертности заключается в том, что любое сопутствующее заболевание при коронавирусе объявляется причиной смерти. Например смерть от вызванной вирусной пневмонией сердечно-легочной недостаточности или тромбоза сосудов уже не попадает в статистику смертности от коронавируса. Если зараженный вирусом человек страдал сахарным диабетом, гипертонической болезнью или любым другим тяжелым хроническим заболеванием, то в случае смерти его тоже не относят к жертвам пандемии. Так поступают только в России, Беларуси и некоторых других авторитарных режимах. И только для того, чтобы создать пропагандистскую картину относительного благополучия в стране, управляемой бессменным лидером.

Также было и в советские времена. В начале 70-х, когда до Москвы докатилась эпидемия холеры, нам на скорой помощи категорически запрещалось ставить диагноз «холера», только — «пищевая токсикоинфекция». Не разрешалось даже говорить вслух слово «холера» при больных и его родственниках. Если все-таки при подозрении на холеру надо было запросить место в больнице, то следовало говорить о подозрении на «форму 30», так зашифровывалась холера. Доходило до смешного: «формой 30» надо было именовать холеру даже в разговоре с диспетчером по рации, хотя рядом никого не было и разговора никто слышать не мог. А все потому, что враги социализма могли вести радиоперехват разговоров скорой помощи!

В 1985 году в больнице, где я тогда работал, врач-патологоанатом поставил в своем заключении патологоанатомический диагноз «СПИД». Боже мой, что тут началось! Тогда считалось, что СПИДа при социализме нет и быть не может; это болезнь прогнившего насквозь Запада, где наркотики, проституция, гомосексуализм и общее падение нравов. Главный врач и местные партийные чинуши сначала умоляли патологоанатома переписать заключение, потом угрожали ему, потом пытались обольстить повышением по службе, но врач оказался упорным и от своего диагноза кажется так и не отступил. Он знал себе цену, а кроме того, не особо многие были готовы с ним спорить: все врачи побаиваются патологоанатомов, заключительный диагноз которых – приговор профессиональному мастерству врача. Кто не ходил на вскрытия своих больных и не ждал заключения из морга, не скрестив тайком пальцы и опасаясь, что клинический диагноз не подтвердится патологоанатомическим?

Не знаю, какова на сегодняшний день установка для патологоанатомов по коронавирусу и на каком этапе фальсифицируется медицинская отчетность. Но все всё понимают. Всех больных с коронавирусом, какую бы причину смерти им не написали, хоронят в закрытых гробах и со всеми мерами предосторожности. То есть там, где речь идет о реальной безопасности, об очковтирательстве забывают.

У этой порочной практики фальсификаций есть и еще один аспект. Иначе чем подлым, его не назовешь. Подмена диагноза позволяет не выплачивать родственникам медиков, умерших от коронавируса, положенную компенсацию. Государственная власть и назначенное ею медицинское начальство экономят бюджетные средства, обделяя семьи медиков, погибших при честном выполнении своих профессиональных обязанностей. Владимир Путин может говорить сколько угодно красивых слов о героическом труде врачей, медсестер, фельдшеров и санитарок, но это остается пустой болтовней. Низость власти, мародерствующей на смерти людей, не знает границ.