В связи с арестом «госизменщицы» Светланы Давыдовой вспомнилась мне одна давняя история. Далекий, аж 1972 год: я, научный сотрудник НИИ Прокуратуры СССР командирован в Брянск. Там зам. прокурора области поведал мне о крайне прелюбопытнейшем происшествии. В каком-то крупном селе жили-были старик со старухой, каждому по 80 лет с гаком. Несколько лет слезно просил дед председателя колхоза отремонтировать протекающую крышу. Тот постоянно отделывался обещаниями, а затем просто послал старого на три буквы. Сюжет имел неожиданное продолжение. Дедушка оказался славным воякой: награжден георгиевским крестом еще при царе-батюшке, а в Великую Отечественную партизанил в местных лесах. Он выкатил из сарая невесть как сохраненную им со времен Первой мировой войны пушку, зарядил её и пальнул в сторону сельсовета. Снаряд здания не повредил – слегка не долетел. Деда задержали, обвинили в террористическом акте-покушении на жизнь представителя власти. В селе начались волнения: ветеран там был в почете, пьяница и лодырь – председатель, напротив, нелюбим. Доложили секретарю обкома КПСС – то ли первому, то ли пониже. Начальственная реакция, как и демарш ветерана, была неожиданной. Из-под стражи немедленно освободить. Хода уголовному делу не давать. Слухи о позорном для власти происшествии загасить. Крышу избы стариков немедленно перекрыть.

Запомнилась в рассказе собеседника одна деталь: распекавший его «на ковре» секретарь назвал заведение на старика уголовного дела вредительством. Слово это было в те годы весьма популярно. В Уголовном кодексе находилась ныне из него исключенная статья 69 «Вредительство», под которым понимались в том числе действия, направленные к подрыву деятельности государственных органов и общественных организаций с целью ослабления Советского государства.

Всем известно, что коммунно-советскую власть я сильно не любил. Что вовсе не исключало для меня нахождение в рядах номенклатуры умных и дельных людей. К их числу, безусловно, относился и брянский партийный деятель, который смекнул, что объявление деда террористом ничего, кроме вреда, власти не принесет.

Теперь прикинем ситуацию Светланы Давыдовой. Представить единственный звонок на горячую линию украинского посольства государственной изменой вряд ли получится даже с учетом «каучуковости» нынешней 275 статьи УК. Ведь для этого надо констатировать наличие конкретных фактов, составляющих выданную государственную тайну. Если войска действительно вводились в Донбассе – значит имел место акт агрессии против суверенного государства Украины. Да и представители российской власти, включая Президента Путина, данное обстоятельство всегда отрицали. Направление военнослужащих туда в личном качестве повоевать вместо отпуска за деньги – уголовка: статья 359 УК «Наемничество». Факт приезда по зову души не за материальное вознаграждение – защитить русских от, прости господи, «жидобандеровцев», по природе не может составить государственную тайну. Кроме того, тайна эта должна стать лицу известной в случаях, предусмотренных законодателем Российской Федерации, и осознаваться именно как секретные, не подлежащие разглашению сведения, И, наконец, надо обосновать, какой вред безопасности страны мог повлечь злополучный звонок. На поверхности ясно, что никакого.

А вот вред, причиненный заключением под стражу женщины, воспитывающей 7 детей, у которой от груди оторвали 2-х месячного новорожденного, авторитету власти, престижу страны в глазах цивилизованного мира, несомненен. И никто в руководстве ФСБ и Генеральной прокуратуры этого не увидел и не предотвратил. Вредительство в чистом виде.