Вроде бы обнадёживающие события происходят в последнее время.

Президентский совет по правам человека публикует смелый доклад по делу Магнитского.

Верховный суд начинает пересмотр дела финансиста Алексея Козлова, благодаря самоотверженности его супруги, журналистки Ольги Романовой.

По инициативе Президента готовится амнистия для бизнесменов, по экономическим статьям Уголовного кодекса.

Некоторые одиозные персонажи из МВД отправляются в отставку.

Хотелось бы думать, что это те самые долгожданные перемены.

Хотелось бы надеяться, что мы поворачиваемся к разумному, цивилизованному укладу жизни.

Но, как мы знаем, оптимист – это плохо информированный пессимист.

Кто-то радуется, что люди, возможно, выйдут на свободу, а кто-то понимает, что места в тюрьме освобождаются для новых бизнесменов. У сидящих-то всё равно бизнес уже отняли, их можно и выпустить.

Я попробовал разобраться в недавних событиях в Домодедово.

В январе, сразу после теракта, возбуждены 2 уголовных дела: одно – по статье «Терроризм», второе – по неисполнению требований транспортной безопасности самим аэропортом и линейным отделом милиции.

Как расследуется дело по теракту, информации мало. Руководит следствием опытный следователь Зигмунд Ложис. Достоверно известно, что выдвигалась коммерческая версия взрыва: как если бы целью взрыва была дискредитация аэропорта и его рейдерский захват или, мягко говоря, поглощение.

Уголовным делом по транспортной безопасности в ГСУ Следственного комитета занимается большая следственная группа, больше 20 человек. Они работают уже почти полгода. Наказание по этой статье серьёзное: до 7 лет лишения свободы.

И вот какие выясняются странные детали.

Очень скоро после начала следствия сама транспортная безопасность следователей перестала интересовать. В лучшем случае осталась в качестве ширмы. На первый план вышли совсем другие вопросы.

Например, 15 марта следователь товарищ Кутовой, лейтенант юстиции, допрашивает свидетеля и проговаривается: мол, «надо, чтобы аэропорт был государственным, как в Шереметьево».

6 апреля допрос ведет следователь Данилевский. Ни словом не вспоминает про транспортную безопасность, но зато очень живо интересуется: кому принадлежит земля? кому принадлежат здания? где хранятся правоустанавливающие документы на недвижимость?

Июнь. Новые допросы. Та же картина. НИ СЛОВА про транспортную или какую-то еще безопасность. Вопросы одни и те же: кто хозяин, чьё имущество.

30 июня проходят обыски сразу на 6-ти предприятиях аэропорта. Обыски продолжаются непрерывно более суток, в том числе ночью.

Задействованы одновременно 56 (!) офицеров ФСБ, МВД и Следственного комитета,

плюс силовая поддержка: отряд Спецназа, более 30 боевых полицейских, вооруженных так, что только порадоваться за нашу полицию.

И что же искали?

Ко мне попал самобытный документ – «ориентировка на обыск», с грифом «ксерить не давать». Не шучу, это лексика оригинала.

Это инструкция следователям от их руководства, что надо искать.

Следствие интересуют: флэшки, жёсткие диски, ключи для управления расчетным счетом. Архив переписки в Скайпе и ICQ. Пароли для входа в сеть. Записные книжки, визитницы. Номера мобильных телефонов. Печати организаций.

Секундочку, а где тут хоть НАМЁК на транспортную безопасность?

Помните, у нас есть уже очень известная история, когда при обыске изъяли печати, а потом вдруг оказалась, что фирма сменила своего владельца.

История называется «Дело Магнитского».

И сколько еще таких же историй, но пока неизвестных?

Уважаемому Зигмунду Ложису, если он действительно хочет найти лиц, заинтересованных в захвате или поглощении аэропорта, не нужно далеко ходить, а просто бы выйти из своего кабинета, пройти немного по коридору и расспросить, например, своего коллегу Смирнова Владимира Геннадьевича, руководителя следственной группы по делу о транспортной безопасности.

Что это его подчиненные так интересуются собственниками аэропорта – вместо того, чтобы интересоваться вопросами транспортной безопасности?

Предвижу. Сейчас мне со значительностью ответят: ты что, не понимаешь? – это же ПРЕЗИДЕНТ ПОРУЧИЛ найти собственников аэропорта Домодедово.

Только не надо на зеркало пенять.

По документам, которыми я располагаю, прослеживается вполне четкая последовательность:

Момент, когда следователи Следственного комитета вдруг забыли про транспортную безопасность и начали искать собственника аэропорта,

в точности совпал с моментом, когда через СМИ обозначились те самые «лица, заинтересованные в поглощении» аэропорта. Хорошо известные персоны. Которые до этого уже много чего поглотили.

То есть аэропорту послали недвусмысленный сигнал.

Когда этот сигнал не был принят, пришёл обыск со спецназом. Это, так сказать, следующий сигнал, более громкий. Чего ждать дальше?

Да, происходящее печально. Да, такие грубые истории уже никого не удивляют, все привыкли.

Но еще более печально другое.

Большая группа государственных людей, с огромными полномочиями, обещает нам, что будет заниматься нашей с вами транспортной безопасностью. А занимается чем-то совсем другим. Например, бизнес-конфликтами или отъемом собственности.

А в это время та самая транспортная безопасность остается без присмотра. И – падают самолеты, тонут теплоходы. Это же все взаимосвязано, разве трудно понять?

Если те 56 офицеров, которые пришли на обыск, найдут вожделенную Печать Организации – что, террористы перестанут замышлять новые злодейства? Раскаются и выйдут с поднятыми руками? «Ааа, у вас теперь есть Печать Организации – всё, наша карта бита»…

Если те 56 офицеров плюс 34 спецназовца найдут при обыске ФЛЭШКУ, сто флэшек, ТЫСЯЧУ флэшек – что, теплоходы перестанут тонуть? Или погибшие от чужого разгильдяйства люди, которых безумно жалко, оживут?