Надо признать: никакого ЗАПРЕТА не было. Минкультуры не имеет ни полномочий, ни желания, ни свободного времени что-либо запрещать. 

Даже если это нецензурный транскрипт наркотического бреда на фекально-генитальную тему. Или бочка вербальной патоки для детей, содержащая эффектную пропаганду однополой любви.

Вправе ли Минкультуры попросить организаторов исключить упоминание о себе из списка патронов фестиваля? Только в том случае, если в программе этого фестиваля планируются пьесы, в отношение которых есть однозначные негативные заключения отраслевых экспертов - театральных критиков, психологов, педагогов, драматургов.

Может быть, министерству изгнать из экспертных советов и рабочих групп этих профессионалов - и набрать туда только тех, кого одобрит Акунин и Лев Рубинштейн? А  отзывы экспертов, если они не соответствуют позиции Colta.Ru, - поскорее сжечь?

Ниже - фрагменты отзывов, которые не были сожжены и стали основой для принятия решения.

Экспертное заключение 1 (фрагмент). Эксперт: Капитолина Кокшенева - критик, доктор филологических наук, кандидат искусствоведения, член Экспертного совета по поддержке молодой режиссуры при Минкультуры России..

"Действие «…Подушки»  происходит непосредственно в детском саду. Подушки – это герои, имеющие пол. Подушки-мальчики и подушки-девочки.  Они – живые. Они все одинаковые – состоят из пуха и перьев… А вот один подушка-мальчик Гречик оказался «иной». Мотив «он не такой как все» вводится в текст с самого начала и как мантра звучит всю пьеску. Но еще прежде здесь сразу компрометируются «мама и папа» (подушка Роза рассказывает свой «прекрасный сон», что «мама с папой за руки держатся», и слышит резюме: «Муть розовая»).

Гречик узнает, что он нетрадиционный (не из пуха и перьев), – в нем образовалась дырочка и стала сыпаться гречка…Этот физиологический прием (возможного полного исчезновения-умирания Гречика) рассчитан на жалость  – как  не пожалеть Гречика, как не отнестись к нему с сочувствием! Вербальное и визуальное поощрение  – принятие Гречика детьми – достигнуто: его жалеют. Жалеют и потому, что он может «умереть», и потому, что он мучается. Ведь он не такой как все и даже хочет стать «как все»! И даже думает об «операции», чтобы стать «как все»…Но завершается все победоносной уверенностью Гречика, что неправильный мальчик – это хорошо, к тому же он вдруг понимает, что он «такой от рождения»!

А эти «все» (большинство) довольно обыкновенны: ими владеет одно чувство, подчиняющее их, руководящее  ими и определяющее их жизнь.  Это чувство страха перед ЛАВДОПОМ... Лавдоп, – говорит «добрый автор» словами своего героя-подушки – «самое страшное место на земле». Оно расположено внизу, в подвале, там «сыро, темно, крысы и тараканы»…Лавдоп (автор пишет его с большой буквы) – место казни и ужаса, место ЖЕСТОКОГО наказания и старости-ненужности. Все, кроме Гречика, скованы страхом: о Лавдопе  с маниакальной настойчивостью говорится всю пьесу. Автор вполне владеет приемами воздействия на детей: акценты расставлены точно. Лавдоп как место ужаса и коллективного страха большинства – важнейший лейтмотив пьески – противостоит особенности и хрупкости героя, которому грозит наказание Лавдопом. Наказание за его инаковость.

Вот и вторая, буквально вдалбливаемая в головы, определяющая тема сформулирована: за инаковость здесь (где живет большинство) наказывают, причем жестокой изоляцией и погружением в бездну мерзости.

Но находится не такой как все мальчик Костя (у него как раз аллергия на традиционные подушки, а на подушку-Гречика, как выясняется, её нет), а потому не традиционных качеств мальчик забирает домой не традиционного содержания подушку, оставляя  большинство жить в непреходящем страхе пред Лавдопом. Пропаганда однополого выбора очевидна: это не просто дружба мальчиков (а потом образуется и другая однополая пара – девочек), но именно любовь-привязанность, общая жизнь: герои рассуждают о «семейной кровати», о паре; о том, что «они всегда вместе, всю жизнь. И днем, и ночью. Они созданы друг для друга. Им вместе хорошо»:

Роза. Каждая подушка на этом свете может встретить свою пару – другую подушку, которая во всем ей подходит.

Гречик. А зачем она нужна, эта другая?

Роза. Потому что… потому что вместе, вдвоем хорошо. Уютно. Радостно. Прекрасно. У людей это называется «любовь».

Итак: с большинством (и нормой) связано насилие, с меньшинством (другим, иным) – особенная «теплота» отношений, обретения друг друга, нормальность того, что большинство считает ненормальным...

Представленные «гендерные  пьесы» работают на идеологию квир-культуры. (...)  Нам объясняют ,  как и в пьесе «Душа подушки», что квир – это бытие иных, это другая культура. Всего-навсего. Разве вы против иной культуры? Но идеологи ее говорят откровенно: она связана исключительно с проблемами ЛГБТ–движения, т.е. с сексуальными меньшинствами, гендером и феминизмом. На Западе и в США ими (ЛГБТ) достигнута главная цель – депатологизация и институализация (десятки институтов занимаются этими вопросами, десятки сообществ и журналов существует, десятки общественных организаций, имеющих мировую сеть, внедрены, в том числе и в учебные заведения, а теперь и в детские сады!) В России их цель та же, и они о ней пишут прямо: пока, говорят со вздохом печали «наставники», депатологизация и институализация в России не достигнуты.

Западные наставники «огорчаются» и не хотят отступать. «Цель, – цитирую одного из них, – разрушение гетеросексистской культурной матрицы». Обе пьески – как раз об этом. Разрушение гетеросексистской матрицы – это  разрушение естественной нормы, данной Богом и воспитанной в нас традиционным укладом.  Этак миленько, толерантненько – подвести человека (а тем более ребенка) к идее, что он может сам себя изменить, изменить свою природу, генетический и культурный код. Собственно,  здесь уже квир-культура смыкается с идеологией трансгуманизма, составляющей частью которой является и толерантное отношение к «иным», «другим»,  требующим «равных прав со всеми».

Стоит понимать и следующее: они, иные, не хотят отдельной территории – подполья культурного или социального, или политического: они хотят быть и занимать территории большинства, территории нормы.

Именно потому они пишут пьесы – для пропаганды своих идей на территории большинства, то есть нормы. И никакая культура как бескорыстное эстетическое наслаждение здесь не при чем! Они хотят отвоевывать плодородные культурные и демографические участки жизни, искажать их, делать культурно-бесплодными, разрозненными и бездетными. Их не устраивает  только то, что они есть. Им нужно завоевать то, что им никогда не принадлежало – пространство христианской и культурной нормы путем изменения её сущности, ядра, архитектоники.  Эти идеи – легитимации, признания извращения не  извращением, а просто «другим» активно продвигаются именно через культуру, в чем мы только что убедились… 

Экспертное заключение 2 (фрагмент). Эксперт - Владимир Малягин, драматург, руководитель семинара драмы Литературного института, доцент:

    "Не поворачивается язык назвать этот текст пьесой, особенно пьесой для детей. Уж слишком торчат из него уши пропагандиста. (...) То, что этот текст – первоначальное обучение детей гомосексуализму и лесбиянству – сомнений не вызывает. Делается это не слишком талантливо, традиционно для этого рода «литературы». Всё те же избитые фразы о «не таких как все», о «делай не что велят, а что хочешь» и т.д.

   Почему весь живой мир (за редчайшим исключением) делится на мужской и женский род? Думаете, потому, что деление на мужчин и женщин очевидно? Да ничего подобного! Вот как объясняют нам в данном тексте:

Гречик. Кто придумал это правило?

Пуш (садится на своей кровати). Это правило придумали наши предки. Ивановна, подтверди!

Ивановна. Да-да. Помню, была молодой, мне об этом рассказали старшие подушки, тут, в саду. Слушай Пуша. А-апчхи!

   Вот, оказывается, откуда ноги-то растут! Традиционные ценности – это когда люди тупо следуют своим предкам, вот и всё, когда они недостаточно смелы, недостаточно свободны, чтобы стать «не такими как все»!

   Увы, надо разочаровать автора. Его обмануло слово «традиционные». Что ж, сформулируем по-другому: ценности и заповеди, заповеданные человеку Творцом. Тем Богом, который сказал, сотворив мужчину и женщину:

   "А тот, кто ляжет с мужчиною как с женщиною – мерзок в очах Господних. Исторгни его из среды своей и побей камнями вне града, иначе проклятие его будет лежать на всем народе…"

   Итак, это правило не придумали наши предки – эту заповедь дал Господь, сотворивший человека. И Он же спросит после нашей смерти с каждого из нас за то, как мы ее исполнили. И не только ее, а и все остальные Его заповеди. Просто наши предки не были такими безумными, какими стали кое-кто из нас…

   Было бы странно, если бы государство через свое министерство участвовало в финансовой помощи подобным пропагандистам и растлителям детей. Достаточно и того, что на растление наших детей с самого нежного возраста дают огромные деньги другие государства, желающие нам окончательной погибели. А наши народные деньги хорошо бы потратить на что-то настоящее, что послужило бы нам к жизни, а не к духовной смерти". 

Выдержки из других экспертных заключений - если кому интересно, в следующем посте.