Практически месяц назад вышел подкаст о Болонской системе, в котором я пытался найти ответ на вопрос, виновато ли оно в падении качества российского образования. Тогда, месяц назад, об отказе от Болонской системы вновь сказал ректор МГУ Виктор Садовничий, к нему присоединились Сергей Степашин и фрик-депутат Виталий Милонов. На фоне украинских и мировых событий, а также очередного антиевропейского и антизападного витка в России заговорили об отказе от Болонской системы, как от примера «тлетворного влияния Запада». Дескать Болонская система только погубила великую русскую образовательную школу, и мы получили молодежь с дипломами бакалавриата, который не являются законченным высшим образованием. Критики Болонской системы настолько не любят разделение на бакалавриат и магистратуру, что придумали и главное поверили в концепт «незаконченного высшего образования». Любому мало-мальски сведущему человеку в образовании известно, что такого понятия как незаконченное высшее образование нет: либо человек получил высшее образование, либо нет. Единственная ситуация, в которой можно его использовать, так только к тем нерадивым студентам, которые не смогли освоить образовательную программу и либо были отчислены, либо сами решили не заканчивать высшее образование. В таком случае можно просто бравировать, что у меня незаконченное высшее образование, намекая на то, что просто не закончил обучение, но не более, да и бравада не стоит и выеденного яйца.

В прошлом подкасте я сформулировал реальные проблемы, которые нужно решать здесь и сейчас, а не заниматься унылой демагогией. Низкая заработная плата университетского преподавателя, публикационная активность преподавателя, краткосрочные контракты, цензура, политическая обстановка, монополия в сфере школьных учебников, диктат отчетов, низкие зарплаты учителей в регионах и региональная диспропорция – вот реальные и нерешаемые проблемы российского образования, из-за которого и падает уровень образования школьников и студентов, ибо у кадров – учителей и преподавателей – нет стимулов и мотивации менять образование в России, если можно условно эмигрировать, устроившись в каком-нибудь европейском университете на берегу Средиземного моря или в шведской школе, например, где и сегодня можно найти много учителей из бывших стран Советского Союза.

Месяц назад нашлось только два федеральных чиновника, которые встали на защиту Болонской системы. Не стоит их рассматривать как сторонников бакалавриата и магистратуры, скорее противников поспешных и необдуманных решений, так как особой ценности и важности отменять Болонскую систему нет. Председатель Правительства Михаил Мишустин и министр науки и высшего образования Валерий Фальков высказались против предложений Садовничего, Степашина и Милонова. Мишустин отметил, что работать надо в первую очередь не с формами получения образования, а с качеством и содержанием. Фальков всего лишь подчеркнул, что Министерство науки и высшего образования не рассматривает отмену Болонской системы. Так, два самых важных федеральных чиновника для системы образования высказались однозначно против пересмотра сложившегося статус-кво в высшем образовании.

Вопрос можно было бы закрыть, если бы вчера Валерий Фальков не заявил о переходе от Болонской системы к «собственной уникальной системе образования». К сожалению, министр науки и высшего образования не пояснил, что стоит под этим понимать, скорее всего в ближайшее время, то есть летом или к концу лета, будет представлена концепция русской школы высшего образования. Что же она будет из себя представлять? Прежде, чем ответить на этот вопрос, давайте разберемся, к каким плюсам, если их вообще можно найти, и минусам приведёт отказ от Болонской системы.

Сразу хочу подчеркнуть, что отмена Болонской системы может сломать всю систему российского высшего образования. Тут можно сколь угодно ура-патриотически хорохориться, но быстрого, форсированного, перехода к «уникальной системе образования» не произойдет без революционной ломки существующей системы. Болонская система и её принципы уже глубоко укоренены в российскую образовательную систему. Если власти предержащие хотят создать «уникальную систему образования», то нужно соответствующее финансирование, а не по остаточному принципу как это было всегда в нашей истории, нужен соответствующий план-прогноз, нужны цели и нужны кадры, с которыми большие проблемы.

Может ли Россия предложить реально «уникальную систему образования»? Ответ не понравится многим, так как скорее всего будет «придумана», точнее скопирована, одна из существующих моделей, но под вывеской «российская», что, в сущности, ничего не изменит. Так стоит ли икру метать и бессмысленно ломать действующую российскую систему образования, не решая реальных проблем? Конечно, стоит если любое действие подчиненно не рациональному выбору, а сугубо идеологическому обскурантизму. В целом в мире существует (тут могу соврать, но не уйду далеко от истины) несколько моделей высшего образования. Первая модель – собственно Болонская система, где есть бакалавриат и магистратура. При этом есть Великобритания и Израиль, где в бакалавриате обучаются только 3 года, а в магистратуре – 1 год, а есть Россия, в которой, например, Высшая школа экономики пару лет назад запустила пятилетний бакалавриат по истории, а чуть позже по юриспруденции. Вторая модель – это так называемый специалитет, обучение в которой длится 5 лет. В специалитете получается образование, которое позволяет условно пойти работать врачом или таможенником, не обучаясь дополнительно в магистратуре, которая требуется для многих руководящих и научных должностей. Россия хочет отказаться от первой модели, поэтому выбор остается либо за пятилетним бакалавриатом, либо за пятилетним специалитетом. Формально разница только в названии, но идеологически специалитет наш, вся политическая элита, в том числе, которая так рьяно в последний месяц выступает против Болонской системы, получила именно диплом специалиста.

Россия, создав «уникальную систему образования», в условиях антизападной агонии сделает хуже только себе. Участники Болонского процесса не потеряют ничего, они и не заметят исчезновение российского бакалавриата и магистратуры, Россия же откажется не только в дипломатической изоляции, в которой она пребывает сегодня, но и в образовательной. Я понимаю, что сегодня говорить о взаимном признании дипломов не стоит, но есть условный студент биологического факультета Тверского университета или Красноярского, который хотел получить магистратуру в одном из европейских университетов, продолжив свои исследования, который не сможет этого сделать так безболезненно, если у него будет диплом не бакалавра, а специалиста.

Также выглядит смешным отказ от бакалавриата и магистратуры на фоне противостояния с Западом. Китай, у которого отношения с Западом, и конкретно с США, куда более сложные, не отказывается от системы бакалавриат-магистратура, напротив, китайская образовательная система претендует на особое место в международном образовательном разделении труда и не собирается отказываться от бакалавриата и магистратуры. Чаяния российского руководства часто направлены в сторону Китая, как старшего или младшего брата, смотря с какого ракурса смотреть, но Россия не получит ни одного союзника в образовательной сфере, напротив, все соседи и всё постсоветское пространство (может быть за исключением Туркменистана) перешло на бакалавриат и магистратуру или стремится к этому. Россия сама себя загоняет в рамки, которые ей не позволят условно «продавать» своё образование за рубеж, а одной помощью братским народам РУДН сыт не будешь. Россия и тут попадёт в ловушку краткосрочной перспективы (что это такое я писал ранее, ссылка тут), преступно отставая не только от высоких технологий, но и от образования XXI века.

К тому же деболонизация скажется на магистратурах, которые были выстроены не как продолжение бакалавриата, а для повышения образования профессионалов в разных областях. Например, есть Институт образования Высшей школы экономики, так не любимый государственниками, в котором есть магистратура «Управление образованием», которая была создана для директоров школ, которые хотят посмотреть на образование по-новому, с учетом последних исследований в образовании. Фактически такая магистратура больше похожа на профессиональную переподготовку, не является при этом как таковой переподготовкой, но повышая знания, навыки, компетенции директоров, которые здесь и сейчас занимаются управлением образовательных учреждений. Или магистратура «Управление в высшем образовании» имеет точно такие же цели, но применительно к ректорам, проректорам, деканам и другому руководящему составу российских университетов, которые захотели повысить свои знания в управленческой сфере. Что будет с такими магистратура в условиях «уникальной системы образования»? Или, например, магистратура «Цифровая трансформация образования», в которой готовят работников образования к тому, чтобы совмещать образование и пресловутую цифровизацию. Таких специалистов нельзя подготовить в специалитете: бывший школьник ничего не понимает ни в образовании, ни в цифровизации, ни в цифровизации образования. Также в Высшей школе экономике есть магистратуры для учителей, для реальных учителей, которые решили повысить, обновить свои знания, по истории, обществознанию и литературе. Что будет с такими студентами-учителями? Трансформировать эти магистратуры в курсы профессиональной переподготовки просто преступно, так как сущности они «шире» этих курсов.

Когда вице-спикер Госдумы Петр Толстой, депутат Госдумы Елена Панина или секретарь Совета Безопасности Николай Патрушев говорят о том, что нужно вернуться к «лучшей в мире отечественной образовательной модели» или «к традиционной русской системе образования», то они либо лукавят, либо попросту не знают, что как минимум степень магистра отечественна и уходит корнями в традиционное русское образование. Например, первый том труда «Хозяйство и цена» Петра Струве был защищен им в качестве магистерской диссертации в 1913 году, а его дед Василий Струве в 1813 году защитил магистерскую диссертацию под названием «О географическом положении Дерптской обсерватории». Также можно прочитать статью «Специфика развития института магистратуры в дореволюционной России» С. А. Васильева и С. С. Зенина или статью «Присуждение ученых степеней в России в первой половине XIX века» В. К. Криворученко, в которых рассказывается о степени магистра в образовании императорской России, это подтверждает то, что степени Болонской системы не чужды российской, русской, образовательной системе, а каждый кто утверждает обратное обманываться рад или не знает отечественной истории или не желает её знать, предпочитая удобные идеологические штампы.

«Собственная уникальная система образования», создаваемая сегодня в России, учитывая отсутствие должного финансирования и девять проблем, обозначенных вначале, будет напоминать скорее гибрида слона и моськи, чем достойного конкурента мировой Болонской системе.