За несколько дней до крупного митинга объединенной демократической оппозиции (Партия народной свободы) на Болотной площади IKS и L.V. встретились с Всеволодом Чернозубом, сопредседателем московской «Солидарности». Мы пытались найти ответы на самые простые вопросы: что делает «Солидарность», к чему стремится. Переадресовали также любимый вопрос разночинцев и наших читателей — что делать?

***
«ПАРНАС: те же яйца — вид сбоку»

— Каковы перспективы ПАРНАСа? Есть шанс, что партию зарегистрируют?

— Ни одного.

— Из-за барьера в 45 тысяч человек для создания партии?

— Не в этом дело. Все равно это фиктивный барьер, который так же фиктивно преодолевают: записывают бабушек, дедушек, либо платят деньги агитаторам, которые ходят по домам. У них есть свои люди давным-давно, которых на выборах подпрягают. По ПАРНАСу это просто принципиальное решение.

— И при этом проект все равно объединительный?

— Да, это технический проект. Он собственно так и озвучивается — под выборы. Попытка просто зарегистрировать партию. «Солидарность» в 2007 году примерно под эти же цели создавалась. Сейчас поэтому многие в этом не участвуют, потому что ПАРНАС — это «Солидарность» дубль два. Те же яйца — вид сбоку. При том в гораздо более худшем изводе, потому что те люди, которые отвалились, они успели еще всем нагадить, со всеми поругаться.

— Человеку со стороны не до конца понятно, почему в либерально-оппозиционной среде все постоянно дробится на такие мелкие группки. Может быть, это проблема отсутствия харизматичного лидера?

— Позиция «хочу, чтобы была одна партия, за которую можно проголосовать» начинает раздражать. Смотрите, большинство людей буржуазно-демократических взглядов, даже симпатизируя, все равно ни хрена не делает. Они говорят: как бы так случилось, чтобы все эти ребята собрались, а я ни о чем не думал, я ни в чем не участвовал, никуда не вступал, ничего бы не выбирал, они бы собрались и сделали мне хорошо.

Я вообще не считаю, что надо всем объединяться. Я вообще рад, если в процессе этого отбора остался бы какой-то один яркий лидер, молодой. Скажем, Навальный бы создал свою партию. Или Яшин бы стал одним из таких важных лидеров «Солидарности». Или Рома Доброхотов. Или какое-то комьюнити — например, Яшин, Доброхотов, я, Козловский — пул молодых стали бы лидерами. Должно быть десять организаций.

— Но с другой стороны даже если будет пять-десять организаций, человек должен проголосовать за одну, которая будет в бюллетене. То есть до бюллетеня должен дойти сильнейший.

— Да, нечто вроде праймериз.

— Затянувшихся.

***
«Мы не профессиональная политическая организация»

Есть у Всеволода еще одно, собственное политическое движение

— К вопросу о праймериз: в США, например, традиционно очень здорово поставлена работа с избирателем. Как вы работаете на этом поле?

— Во-первых, у нас, немного не та ситуация. Вот Немцов участвовал в выборах в Сочи, он даже нашел деньги, повесил плакаты. Самая примитивная работа, понятно, не какая-то современная креативная технология. Но их спилили нахер. Это большая проблема — стесненные условия. Что до рутинной работы с избирателем, то, например, в 2009 году, когда были выборы в Мосгордуму, несколько сотен активистов ходили по квартирам, агитировали людей, раздавали листовки, потому что иного способа просто нет. Уже полтора года издаем доклады «Путин. Итоги». Собрали деньги, напечатали несколько сотен тысяч экземпляров. Раздавалось в Москве и в Питере. Я вот раздавал «Лужков. Итоги» у себя, я жил тогда в Бибирево. Вставал рано с утра, когда первые люди шли на работу, потом спал и дальше ехал по своим делам.

— В целом общая реакция какая была: пофиг, негативно или интересно?

— Большинству людей пофиг. Для них это несуществующее пространство — политика. Такой контракт с властью: мы не интересуемся этим, а вы даете спокойно работать. То есть их устраивает потребительский комфорт до той степени, что государство не влезает в их личную жизнь. Кстати, Москва совершенно отличается от других городов. Питер еще похож и нефтяные жирные города. А вот в Калининграде, где безумие было, власть просто мешала. Там не жирно живется, там обычно живется. Поэтому претензии.

— В связи с Калининградом. В большей части митингов повестка дня абстрактно-политическая: за демократию, за свободу, за Россию без Путина. Почему во главу угла не ставятся социально-экономические вопросы. Они же, очевидно, найдут больший отклик. Именно конкретика. У народа запрос на левые экономические лозунги, откровенно говоря. Выше зарплаты, больше пенсии.

— Я могу сказать, что программа создавалась с учетом того, что у нас были разные люди: например, Яшин из «Яблока» (социал-демократическая партия), и Белых, который такой правый-правый. Это все обсуждалось, и наша программа — некоторый компромисс всего условно демократического спектра. С конкретикой тоже большие проблемы, потому что наша аудитория — это или молодые образованные люди, которые на поход в бар себе могут заработать, или старшее поколение, интеллигенция, которая думает в основном об абстрактных идеалах. Поэтому когда мы начинаем выходить с такими лозунгами о ЖКХ (митинг как раз Милов делал), приходят 70 человек.

— Это в каком городе?

— В Москве.

— При правильной работе с людьми, при правильных лозунгах, какая, на твой взгляд, потенциальная аудитория для митингов в Москве? Митинги на десятки тысяч человек это фантастика?

— Фантастика.

— Возвращаясь к тому, что в народе востребована левая риторика. А кто может эту риторику предложить лучше чем Путин? Повысить пенсии? Путин каждый день это делает с Первого канала…

— Согласен. Даже есть такой момент с КПРФ. У них же раньше был основной электорат — небольшие города. А сейчас у них электорат резко изменился, потому что все, кому нужны подачки от власти, социальные гарантии, голосуют за «Единую Россию», а за КПРФ, при том что у них процент сохранился, стали совсем другие люди голосовать. Это городская протестная аудитория.

— Так может стараться лучше объяснять людям, что с действующей политикой страна с маленьким КПД работает, что социальные гарантии — из-за нефти, а не из-за заслуг власти? Или это слишком сложная, двухходовая мысль?

— Вопрос в том, как рассуждать. Если рассуждать из какой-то партийной логики, то мы бы существовали в условиях, когда мы можем выдвигать программу, ее презентовать. И в политической нормальной ситуации человек видит программу, покупает ее своим голосом. Но мы не можем исходить из того, что у нас есть электорат, у нас есть сторонники. Мы же не являемся профессиональной политической организацией в каком-то смысле. Нам нужно привлечь людей не к тому, чтобы они за нас голосовали, а чтобы они нас пародировали. Вот как «Война» говорит: «Мы создаем учебник жизни без блядства, и вы так живите». Нам же важно не то, чтобы за нас голосовали, а чтобы появились еще тысяча человек, устраивающих кипеж у себя в городе и районе.

— Один из наших читателей в твиттере просил передать вопрос: верите ли вы сами в то, что вы делаете, и в то, что вы сможете добиться победы. И какая все же конечная цель? Вырасти в политическую партию. В средне- и долгосрочной перспективе прийти к власти? Или это даже не рассматривается?

— Есть разные точки зрения. Большинство активистов считает, что надо просто делать свою работу, жить не по лжи, жить безблядно. Иногда из личных обид. Я пришел из-за того, что Ходорковского посадили, например. А есть люди, которые действительно строят политическую конструкцию. Допустим, первая цель — пробуждение гражданской активности. Вторая — это смена власти, в том смысле, чтобы работали вещи — свобода собраний, свобода выборов. Третий момент — это преобразование части наиболее политически устремленных людей в партию, участие в выборах и приход к власти.

***
«Свое автономное действие»

Всеволод является одним из создателей независимого сайта района "Отрадное"

— Наш средний читатель — студент старших курсов, представитель буржуазной молодежи. Ему нравится западная культута, он считает себя человеком европейских взглядов. Ему интересны и журнал «Афиша», и газета «Коммерсант». Вот попробуй, минуя нас как посредников, ответить ему. Он часто приходит и спрашивает: «Чуваки, что делать?» Вступить в Солидарность, пожертвовать деньги на доклад, пойти на митинг?

— Для начала нам нужно понять несколько вещей: большинство считает, что живет в более-менее свободном обществе, потому что они не занимаются политическими делами, не занимаются оспариванием важных проблем. Для них то, что кто-то сел, — это даже не информация, и наверняка, думают они, человека забрали за дело. Мол, Лоскутов, наверно, дубасил, и его просто приняли, потому что в какой-то момент чувак не скинул палево. Для человека вполне понятное объяснение. Он сам может читать что угодно в интернете и даже писать. Может даже в кабаке сказать «Путин пидарас», и ничего ему не будет, ну, может, из кабака выкинут за пьянку. И у него создается впечатление, что пространство достаточно свободное, кажется Москва — это практически Европа. Но вот он приезжает в Европу и видит, что кроме высокого уровня жизни, комфортного потребления там есть реальное общественно-политическое поле. И он начинает думать: хочу, чтобы в Москве была сила, которая бы представляла мои интересы. Собственно этот запрос почувствовал и формулирует «Эпик Хиро».

Есть запрос на ряд партий. Кто-то хочет, чтобы была коммунистическая партия, социалистическая, розовая. Дерриды начитались, Фуко. Еще нужна правая партия, национал-демократическая. Есть люди, которые не Фуко читают, а на футбол ходят. При этом они тоже ездят на хороших машинах, занимаются бизнесом. Они тоже в принципе демократичные, европейские. Они хотят, чтобы солидный человек к ним выходил и говорил: бизнесу надо помогать, иммигрантов что-то много. Они не фашисты. Центристская какая-то партия — для людей, которые ходят в костюме на работу, получают сто тысяч и думают купить квартиру в Чехии и дачу в Болгарии, чтобы на старости туда переселиться, потому что уже 30 лет и пора бы задуматься (а в приличных странах, мол, о таком надо задумываться заранее).

При этом те, кто пытается делать какие-то политические жесты, тут же сталкиваются с очень серьезным давлением. Почему гражданские действия сейчас имеют такую популярность? Да, там тоже есть давление, но более-менее они вписываются в контракт. Например, борьба с коррупцией выгодна условно для нынешнего Медведева, потому что у него нет никакого аппаратного ресурса, нет своих спецслужб. Навальный — это человек, который вписывается в повестку Медведева, он борется с ожиревшей воровской бюрократией. Контракт предполагает: ребята, вы помогаете системе не развалиться, помогаете самообновляться, но вы не оспариваете публично власть. Как только вы начинаете публично оспаривать власть, пусть даже в форме бегания в ведре по машине ФСО, вы тут же становитесь врагом, вас тут же мочат; когда вы хотите создать свою партию, вас тут же отмачивают. В Москве это еще более либерально происходит — у нас всех кандидатов срезали на выборах в Мосгордуму. В провинции просто приходят из отдела «Э», по борьбе с экстремизмом.

Я хочу сказать всем людям, которые хотят жить как в Европе. Европейцы живут так, потому что они сотни лет геммороились. В той же Франции, в прекрасном Париже, чтобы он был таким прекрасным, там было стопятьсот революций. Там были левые, правые, де Голли, короли.

— Давай вернемся к нашему гипотетическому читателю вернемся. Вот по пунктам. Он по-прежнему сидит по ту сторону монитора. И ему действительно интересно, что же ему делать.

— Я просто обрисовал вначале ситуацию, теперь переходим к конкретике. Я считаю, что митинги это все хорошо и важно, но достаточно на самом деле быть граждански включенным в какие-то процессы. Интересоваться тем, что у тебя происходит в институте, потому что там сегодня происходит много разных косяков. Вообще университет в России — это такое советское наследие, чисто государственная вещь. Не так, как в нормальных европейских странах, на которых ориентируется ваш читатель. Помню, приезжал к нам француз, в Бельгии живет, евробюрократ такой, зеленый. И мы повели его гулять возле МГУ. Он охуел, когда увидел ментов на входе в МГУ, которые охраняют его по всему периметру. Достал фотоаппарат, тут же их стал снимать. Мы ему: «Пойдем-пойдем». Он такой: «Как же. Полиция в кампусе!» Это же вообще какая-то феерия для него, дикость.

Есть много разных площадок, где можно участвовать. Хотите, занимайтесь политикой, занимайтесь распространением докладов. Создайте свою партию. Сейчас появились Партия пиратов, Либертарианская партия. Создайте Партию налогоплательщиков, партию зелено-розовых. Есть множество опций участия. И для меня самое главное не то, чтобы человек приходил на митинг, отдавал голос ногами, мне важно другое — чтобы все, кто пришел на митинг, сами стали акторами, игроками. Чтобы они сделали профсоюз, студсовет в институте, чтобы они сделали сайт по своему району и вывешивали информацию, когда у них парковку незаконно ставят.

С точки зрения европейца и западного человека вообще это очень модно, правильно и полезно. Ты открываешь «Гарвард Бизнес Ревью», который в общем-то посвящен руководителям от среднего и до высшего звена, и для них это круто, когда ты говоришь, что приходишь в воскресенье у себя в муниципалитете бесплатно поработать. Это дает тебе еще и связи, и коммуникации, кучу навыков, которые ты можешь полезно использовать. Создает еще ощущение, что ты сопричастен. Не приход один раз на митинг, а участие в гражданской деятельности, не обязательно даже в политической. Это с одной стороны очень полезно для тебя лично в любом случае, а с другой стороны полезно для общества, для страны, в которой ты живешь. Защищать лавочки, создавать свой сайт, заниматься экологией, заниматься чем-то в университете, избираться муниципальным депутатом (вот в Москве в 2012 году будут выборы, и пока еще возможно молодому человеку там избраться), можно найти что-то, что тебе идеологически близко. Если этого нет, создай сам; если есть, найди, помогай им — деньгами, распечатывай что-то. Вот самый простой путь — если живешь в девятиэтажке, с утра перед универом распечатал тридцать шесть страниц на принтере, бросил в почтовые ящики, и ты уже совершил свое автономное действие, изменил что-то.