Все началось с поста в фейсбуке Дианы Арбениной: Диана писала, как потрясло ее убийство Бориса Немцова, вспоминала, как Немцов приходил на ее концерты, это был очень горький и сильный текст; мы поняли — надо что-то делать. Для многих музыкантов Немцов был не просто политиком: одни с ним дружили, другие участвовали когда-то в концертах СПС и сохранили об этом самые теплые воспоминания, его самого можно было встретить в “Олимпийском” на концерте какой-нибудь хорошей русской группы. Нам показалось, что надо дать музыкантам возможность вспомнить его — как это сделала Арбенина, сказать о нем какие-то слова, спеть то, что он хотел бы услышать. Мы решили сделать концерт на 40 дней со дня смерти Бориса.

Мы не ошиблись. Практически все музыканты, которым мы звонили с этим предложением, соглашались немедленно. Согласился приехать из Питера Шевчук, согласился прийти Макаревич, согласились в полном составе сыграть “Би 2”. Те, кто в этот день точно не мог быть в Москве, предлагали наговорить и спеть что-нибудь на видео — это была как раз Диана Арбенина, Слава Вакарчук, музыканты “Чайфа”. Никто даже не начинал разговор о каких-либо гонорарах — да и мы предполагали, что вход на концерт будет бесплатным. Мы понимали, что нас все равно будут со всех сторон обвинять, что мы “пиаримся на крови” и “устраиваем пляски над могилой” — все эти тексты мы сами могли написать заранее, и в общем, было уже плевать. В какой-то момент мы сами прекратили обзванивать артистов — понятно, что большинству возможных участников нужно было просто сказать, куда и во сколько приезжать на площадку.

И вот здесь начались проблемы.

Мы предложили этот концерт практически всем московским клубным площадкам — вместимостью от 2000 человек и выше. Шевчук, Макаревич, Би-2, еще полдюжины музыкантов такого же калибра, да еще во вторник, когда больших концертов в Москве не бывает, — нам казалось, это вариант беспроигрышный. Точно так же поначалу реагировали на это предложение и промоутеры клубов: при первом звонке все говорили, что это им интересно. Кто-то спрашивал, готовы ли мы заплатить за аренду зала. Не очень понимая, откуда мы возьмем деньги, мы на всякий случай соглашались и на это.

А дальше происходило одно и то же: промоутеры брали время на размышление и через сутки возвращались с ответом — “нам не рекомендовали”, “мы не готовы”, “не хотим с этим связываться”, “площадка в этот день занята”. Так сказали все.

Единственным человеком, который согласился на наше предложение, оказался Стас Намин. Зеленый театр Парка Горького? "Конечно, не вопрос, давайте, делаем". К сожалению, идея обратиться к Намину пришла к нам в самую последнюю очередь — при прочих равных мы не рискнули бы проводить концерт в начале апреля на большой открытой площадке. На то, чтобы согласовать концерт во всех необходимых инстанциях, оставалось на тот момент две недели. Пройдя первый круг согласований, мы поняли, что службы безопасности, вневедомственные охраны и другие важные инстанции, где нужно получить визу, могут перепасовывать нас друг другу до самого вечера 7 апреля — и времени на то, чтобы рассказать людям, что такой концерт состоится, у нас уже не осталось. Так и с этой возможностью пришлось расстаться.

У нас нет никаких претензий к этим людям и к этим площадкам. У всех свой бизнес и свои проблемы; давайте просто зафиксируем тот факт, что в Москве в апреле 2015 года невозможно провести концерт в память об убитом на улице политике — на любых условиях, с самым сильным составом участников, с гарантией, что зал будет заполнен до отказа, Нельзя, невозможно, нипочему.

Вечером во вторник 7 апреля через сорок дней после смерти Бориса Немцова музыканты все-таки придут, и споют, и вспомнят о нем. Единственным возможным решением оказался прямой эфир телеканала «Дождь». День памяти мы решили назвать «Немцов Мост» и помимо артистов приглашаем в эфир тех, кто знал Бориса Ефимовича и готов поделиться воспоминаниями о нём.

У нас нет претензий к тем, кто нам отказал. Никто не имеет права никого упрекать. У всех свой бизнес и свои проблемы. Но всё равно остаётся мучительный вопрос: в какое безжалостное время мы живём и что с нами стало?… Правда, как говорят мудрецы, «всё проходит, и это пройдёт…». Поэтому мы верим, что когда-нибудь этот концерт все-таки состоится. Для зрителей, которые соберутся послушать живую музыку. На большой открытой площадке, Здесь, в Москве, в России. Для всех, кто и завтра будет об этом помнить — и для всех, кто сегодня, несмотря ни на что, в это верит.