Вчера в Москве простились с медиаменеджером, журналистом и блогером, 51-летним Антоном Носиком. Прощание проходило в Центральном доме литераторов, и, как сообщает ТАСС, туда пришло около 1500 человек. Антон Носик был похоронен на Востряковском кладбище. Он умер в ночь на 9 июля в Подмосковье, по предварительным данным, от острой сердечной недостаточности. 

В память об Антоне Носике, которого называют «отцом русского интернета», Forbes и центр социального проектирования «Платформа» впервые публикуют фрагменты экспертного интервью, которое он дал «Платформе» этой весной в ходе исследования, посвященного действующим и потенциальным ограничениям для интернета в России. 

О повороте государства к закручиванию гаек

У нас в стране есть один человек, который может запретить Facebook, Twitter, «ВКонтакте» и Google. Такой человек, слава Богу, один. Если бы их было много, все давно было бы запрещено. Но поскольку без разрешения Владимира Путина такие конкретные одиозные шаги предприняты быть не могут, то все ждут отмашки. И ждут ее уже пять лет — с тех пор как Путин передумал.
 

У него была совершенно четкая концепция интернета как места, где люди выпускают пар. Ради Бога! Нам интересно телевидение, нам интересно радио, интересно управление массами через прессу. А в интернете пусть творится все что угодно. Это Путин говорил лично мне. У него была такая концепция, и она просуществовала 13 лет.

Концепция изменилась под воздействием «арабской весны» и под влиянием советников, корыстно заинтересованных в поставке определенного рода аппаратуры для слежки за гражданами. Так сложилось представление о том, что интернет — это угроза, оттуда приходят «цветные революции», там оппозиция, «пятая колонна» и так далее.

С этого момента была дана отмашка: интернет в России ограничить. Благодаря всем этим ограничительным мерам в России на сегодня практически уничтожена IT-отрасль, обесценены ведущие российские интернет-холдинги. Молодые люди, мечтавшие попасть на работу в «Яндекс», сегодня просто отсылают резюме за границу. Происходит утечка мозгов, полная стагнация на IT-рынке, инвестиционная активность сегодня ниже плинтуса.

О российской модели регулирования интернета

Такое «тушение» русского интернета — это совсем не китайская модель. Китайская модель ограничивает доступ иностранных компаний на национальный рынок ради усиления местных китайских игроков, таких как Baidu и Alibaba. Китайцы достигли великих успехов по выращиванию своей собственной индустрии.

Российская цензура действует против собственной индустрии, борется против «Яндекса» и «ВКонтакте». Так что это не китайская модель. Это модель туркменско-корейская. Просто пока нет отмашки на совсем уже радикальные меры. Но они будут отрезать по пальцу, вводить ограничения то тут, то там: том второй, том третий, том четвертый. Постепенно, потихонечку, но последовательно.

Об эффектах и последствиях ограничений

У них много всего на повестке. Например, фильтры, предусмотренные 139-ФЗ (о черном списке интернет-ресурсов и ограничении доступа к запрещенной информации. — Forbes), все до одного не работают. Как сделать, чтобы они работали? Нужно ввести ответственность за пользование, например, анонимайзером — технически его использование невозможно отследить. Как в 2013 году нам сказали, что примут такой закон, так до сих пор и не придумали, как он мог бы быть сформулирован (Госдума уже начала рассмотрение законопроекта об анонимайзерах и приняла его в первом чтении 23 июня. — Forbes).

Тем не менее гайки закручиваются. Эффекты закручивания гаек уже хорошо видны. Люди ведь не дураки, они все поняли. Где нынче Волож F 85, где нынче Дуров F 100 и так далее? Все уже более или менее разобрались, что бизнес, который настолько зависит от дурацких цензурных законов, — это выживание на вулкане.

Это все было написано в проспектах для инвесторов, когда те же «Яндекс» и Mail.ru выходили на международные рынки и биржи. В главе «Риски» было написано черным по белому, что непредсказуемое российское законодательство может объявить вне закона абсолютно любую часть бизнеса.

Это было предсказано пять лет назад. И вот уже пять лет это активно происходит. Я особо не смотрю вперед, потому что мы просто катимся по наклонной плоскости. И не остановимся на некоей приемлемой цензурной модели, ее нам просто неоткуда взять. Если говорить о Белоруссии и Казахстане, то их цензурная модель не привела к появлению собственных сильных интернет-компаний — и так-то пустая почва еще и была вся вытоптана.

А у нас есть своя мощная отрасль IT, которая развивалась в те годы, когда интернет-цензуры не существовало, и успела дойти до международных бирж, до NASDAQ, до Лондонской биржи.

Mail.Ru Group, «Яндекс» — вот то, что у нас есть. Значит, все это надо как-то придушить — такая логика. Что, собственно, и происходит.