В 1947 году Кристиан Диор вывел на подиумы Парижа свою первую коллекцию — и с ней стиль New Look. Ошеломляюще отличные от коротких юбок и жакетиков хаки начала 1940-х, — платья трубили о том, что война окончена. О том, что Париж вновь будет столицей мировой моды: в Берлин она не вывозится и в Нью-Йорк не продается… О новом изяществе. О том, что платье-перчатки-шляпа могут быть прекрасны, точны и эстетически ценны, как статуи Лувра.Однако: на строгую элегантность «от Диора» уходило метров по 20 шелка. В 1947-м. В послевоенном Париже с карточками, вдовами, деревянными подметками — консенсус на сей предмет не сложился.

И тогда (кажется, именно после этого) королевский дом Великобритании запретил своим дамам носить вещи от Диора. В послевоенной стране с не разобранными еще руинами Лондона, с жертвами, с общей скудостью и стоицизмом дамы Виндзор не могли выходить к нации в этом великолепии.

Принцесса Елизавета и иже с ней были огорчены. Но зарок держали.

Вторая часть истории: в 1990-х я помогала одной прекрасной пожилой женщине разбирать диван. Со дна постельного короба извлекли три платья из креп-жоржета: в разных цветах, но одной модели.

— А-а… это мы через Москву в 1948-м ехали. Муж получал в министерстве назначение: на Урал, директором рудника. Начальник главка дал мне записку в закрытое ателье возле Старой площади. Там лежали иностранные модные журналы: я их и не видела никогда. Выбрала это по картинке — очень понравилось. Сшила в трех цветах: когда еще доведется? И больше в том месте не была.

И тут до меня дошло: на старом битом паркете лежат три копии классической модели Диора. Куда гражданочка в них ходила в уральском рудничном поселке конца 1940-х, ума не приложу… Но возмущенья в народе, похоже, не было.

Как послевоенный СССР отличался от Парижа и Лондона тех лет — сами знаете.

Еще раз: хозяйка трех платьев из креп-жоржета была прекрасной женщиной. Просто в 1948-м, при проезде через Москву, ей достался лоскут (в трех цветах) отношения наших «властных слоев» к народу. Ну и, конечно, народа к ним.