13
| Ленинград конца 1970-х | ||||
 |
29.04 17:13 |  |
5746 | |
| Ivan Tolstoy | ||||
| В группе петербуржцев увидел фотографию Ленинграда конца 1970-х. Продавщица на улице с ящиками. И вспомнил свой опыт лоточной торговли. Летом 1976-го я пошел подработать, хотел съездить в Коктебель. Проще всего оказалось получить место без всякого оформления в овощном магазине на Большом проспекте. Сам магазин был между Олега Кошевого (простите, любители старины) и Букинистом, точнее сейчас не вспомню. Обычные три ступени вниз. Торговать надо было на улице, на самодельном лотке (привозной стол с весами и пластиковой миской). Утром директор приказывал весовщику взвесить на гигантских напольных весах мою телегу со всем товаром в ящиках и отправлял меня через Олега Кошевого к большому угловому дому, где на первом этаже магазинов не было. (Интересно, появились ли сейчас?). Тротуар был широкий, и автобусная остановка (десятка) ничему не мешала. Движение по Большому, как все мы помним, было тогда от Тучкова моста. Так продолжалось недели две. Я расставлял свои яблоки, помидоры и огурцы, закуривал беломорину - и понеслась. Работал я быстро, стараясь не обрастать очередью. Балагурил по ходу дела с покупателями, работенка была по-своему спортивная, для теплого лета неплохая. Почему-то ни одного серьезного дождя так и не выпало.Я даже не представляю. что было бы при ливне - куда бы я вообще с помидорами делся? Зонтика-то никакого. Прошла неделя, и мне доверили продажу персиков — да не простых, а каких-то эдаких, нежно-плюшевых, каждый тяжелый мячик лежал в гофрированном лиловом жабо, - говорили, будто они шотландские. Это у нас, на Большом-то проспекте, шотландские? Думаю, брехня. И вот, толкая свою многоэтажную поклажу, увенчанную этой красотой, решил я побыстрее перейти на ту сторону, пока горит зеленый. И колесо моей телеги угодило в какую-то выбоину у самого рельса. Я подтолкнул, зиккурат мой качнулся, и я с гибельным восторгом увидел, что сейчас будет. Замедленная съемка, оркестр умолкает, кумиры с деревянным треском грохаются посреди перекрестка. Массовка обошлась гласными: «А! О! Опа!» - и кто-то за спиной обидно заржал. Я зачарованно посмотрел на выстроившиеся на светофоре машины. Никто не гудел, и от этого было вдвойне страшно. По диагонали, через перекресток, по идеальной геометрической прямой улепетывал стремительный персик. Прохожие, солидарные в глупой беде, мгновенно помогли мне привести все в порядок. Каждый день, когда я все продавал (часов за шесть, без похода в сортир, прошу заметить - в 18 лет все возможно), появлялся грузчик (по-видимому, за мной послеживали), помогал мне грузить пустую тару и порченный товар, и мы возвращались в магазин. Весовщик снова взвешивал телегу. И вот тут наступало самое интересное. Это был мой первый в жизни опыт отношений с торговым миром. До этого как было? - Семья, любовь, уроки французского, оранжерейное существование. А тут первая фраза директора после первого рабочего дня была такой: "Ну, Ваня, делай деньги". - "Что это значит? - спросил я. - Вот деньги". И протянул пачку трешек и рублевок. Аркадий Викторович криво ухмыльнулся. "Делать деньги" означало складывать их номерами в одну сторону, а не как попало. В первый день оказалось, что я заработал 30 копеек. На второй - 7, на третий - ноль, на четырнадцатый я должен был магазину 19 рублей. Я сказал, что таких денег у меня нет. "Ну, завтра принесешь", - понимающе кивнул Аркадий Викторович. По пути домой я заехал к одному старшему знакомому с опытом жизни. "Наивняк ты, старик, - сказал он, выслушав мою трагедию. - Подумай, как весовщик взвешивает утром товар? Ты стоишь рядом?" - "Нет, меня в этот момент зовет директор подписать накладную".- "Ну, вот, в эту минуту весовщик кладет на твою телегу одну-две гири по 16 кг. И эти 16 кг ты должен отработать своими помидорами. Обвесить покупателей должен, что тут неясного?" Большой завораживающий мир открылся с той минуты моему взору. Жизнь уже никогда не стала прежней. Я еще посоветовался с многоопытным другом, и мы выработали план. Наутро я пришел в магазин и дрожащим заячьим голосом сказал Аркадию Викторовичу, что сданная ему вчера выручка - это все, что он от меня увидит, и что наша следующая встреча будет в прокуратуре. Не знаю уж, как я выглядел со стороны, но директор спокойно ответил: "Ну, смотри, Ваня, я тебя за язык не тянул". В ближайшие несколько дней я на разные лады примеривал его двусмысленную фразу. Но уже лежа на диване. Ждал ареста, обыска, нападения уличных громил, - что еще могло вертеться в моей тогдашней голове? Ни в какой Коктебель я, разумеется, не поехал, осенью наступил второй курс института, и никогда больше Аркадий Викторович мне в жизни не попадался. И теперь, про прошествии 42 лет, попадется вряд ли. Но то, что пластмассовая плошка весит 330 грамм, я помню до сих пор. |
||||
| Обсудить в блоге автора | ||||
