Начнем с политического момента. Информация, касающаяся России, является абсолютно микроскопической частью слитого архива и, во многом, наименее интересной его частью. Атака на Mossack Fonsecca беспрецедентна по объему извлеченной информации, настолько что сложно даже понять, как она была реализована чисто физически. Либо у юристов никто не следил за серверами в принципе, либо информацию скопировал глубокий инсайдер, возможно из самой их технической службы. При этом, Mossack Fonseca является достаточно очевидной целью для атаки, у этой компании есть устоявшаяся репутация предоставления юридических услуг с минимальным количеством вопросов и по достаточно низкой цене. Ранее она уже участвовала в скандалах связанных не только с мошенничеством и коррупцией, но и с самыми страшными из латиноамериканских наркокартелей. Собственно, репутация этой конторы настолько сомнительна, что интересующийся финансами Путина атаковал бы её, пожалуй, в последнюю очередь — российские операторы финансовых потоков слишком хорошо знают рынок, чтобы обращаться к Mossack Fonseca, что собственно и отражено в чрезвычайно малом количестве информации, касающейся России, в архивах компании. Утечка из Mossack Fonseca это история не про Путина в первую очередь, историей про Путина она стала практически исключительно благодаря усилиям пресс-службы Кремля. Не удивлюсь, если окажется, что "дружеское предупреждение" о присутствии Ролдугина в документах было сделано американцами с прямым расчетом на то, что Кремль, в своём стиле, сам устроит медийный гвалт и своими собственными силами обеспечит наилучшее информационное сопровождение этим публикациям. Сама же утянутая у Mossack Fonseca информация действительно является сенсационной, но совсем не по тому, что проливает какой-то особый свет на коррупцию в высших эшелонах российской власти.

Это совершенно не освещается журналистами, но публикация нынешних утечек означает, как минимум, масштабнейшую переконтрактовку, из-за неспособности компаний продолжать отношения с ранее анонимными компаниями, которые сейчас были вскрыты как контролируемые государственными деятелями и политиками. Опять же, история с Ролдугиным здесь мало кому интересна — Ролдугин не член семьи Путина, и то что, скажем, Sandalwood, теперь раскрыт как компания Ролдугина, вряд ли что-то изменит для контрагентов Sandalwood. С другой стороны, то что Халифа ибн зайд является прямым директором Sloane Street Residential Properties Limited, скорее всего, уже вызвало небольшой инфаркт у ответственных за экономическую безопасность и комплаенс в целом ряде фирм. Дело в том, что по европейским и по американским законам, а также по регламентам финансовой деятельности, в частности в сфере противодействия отмыванию и коррупции, любые отношения с компаниями, подверженными прямому влиянию политически-влиятельных лиц, обязаны проходить целый сонм дополнительных проверок, а зачастую и быть предметом дополнительных отчетов в уполномоченные органы. Одна из главных причин использования анонимных оффшоров, особенно с регистрацией владения в виде "акций на предъявителя", то есть не привязанных документально ни к одному лицу вообще, состоит именно в том, чтобы избегать этих дополнительных точек контроля и связанных с ними трудностей. Повторюсь, Ролдугин достаточно отдалён от Путина, чтобы оставить контрагентом место для утверждения, что он не является "политически значимым" лицом — но это не так касательно многих других лиц, описанных в документах Mossack Fonseca, касательно того же президента Объединенных Арабских Эмиратов, никаких вопросов не остается.

Но кроме политического момента, нас интересует и финансовый. Здесь всё становится ещё сложнее для человека, которому не приходилось сталкиваться с чрезвычайно мутным и техническим миром оффшорных транзакций, но попробуем разобраться кратко. В первую очередь нам потребуется определение "специализированного операционного лица" (СОЛ, special purpose vehicle). СОЛы это компании, созданные для исполнения небольшого круга технических функций, иногда даже одной-единственной функции — например, держания акций, или выдачи кредита, или проведения сделки, или выполнения платежей определенного рода. Каждая крупная компания использует сотни, если не тысячи СОЛов, многие из которых оказываются заброшены и забыты, так что точное число СОЛов принадлежащих одной компании может быть даже неизвестно самой компании. СОЛы регистрируются самыми разными образами, иногда их владельцами выступает "настоящая" материнская компания, иногда какой-нибудь сотрудник, зачастую из бухгалтерии или юридического департамента, иногда владельцем СОЛа является другой СОЛ. СОЛы позволяют компаниям оптимизировать свою деятельность в разрезе бухучета и налогооблажения, но также и из юридических соображений — по многим, самым разным, причинам, крупная компания может не хотеть заключать прямой договор от своего имени с контрагентом, или этого может не хотеть контрагент, в любом случае, на помощь приходит новозарегистрированный СОЛ.

Возьмём пару примеров, чтобы не быть голословными. У британской компании Vodafone, одного из крупнейших мировых операторов связи, есть СОЛы в Люксембурге. Назначение этих СОЛов чрезвычайно прямолинейно -- они берут кредиты под гарантии "настоящих" компаний Vodafone, и выдают их самим этим компаниям. Люксембургские компании не владеют никакими активами, и не ведут практически никакой деятельности, численность их штата примерно 14 человек, а проходит через них, ежегодно, миллиарды долларов. Смысл этих операций в том числе в том, чтобы сократить налогооблагаемую базу "настоящих" компаний и перевести прибыли в Люксембург, где они облагаются по куда более выгодным для компании условиям. Второй пример — американский банк хочет предложить своим клиентам инвестиционный продукт, позволяющий инвестировать одновременно в широкий портфель кредитов. Банк регистрирует СОЛ на Кайманах, которому уступает (бесплатно, или за пресловутый 1 доллар) права по нужным кредитам. СОЛ, в свою очередь, выпускает облигации на своё имя, поделенные на несколько классов (траншей) по уровню риска, эти облигации банк продаёт своим клиентам. Клиенты банка, инвесторы, если говорить по существу, вступают в отношения с банком, но юридически они покупают облигации СОЛа, у которого, к слову, может не быть ни гроша активов. Более того, с большой вероятностью, со стороны инвесторов будут выступать такие же СОЛы.

Суть современных сделок в том, что они юридически они зачастую чрезвычайно сложны и раздроблены. Когда в новостях пишут, что-то вроде "Газпром продал долю в Новатэке Газпромбанку", юридически, как правило, никаких сделок между Газпромом и Газпромбанком нет и в помине. В данном случае, например, эта продажа выглядела как передача 100% акций СОЛа под названием ZGG Cayman Holding СОЛу под названием Dhignfinolhu Holding Limited. Причем, вполне вероятно, что Dhignfinolhu Holding Limited заплатил тот самый 1 доллар, в то время как необходимый денежный перевод осуществлялся между двумя совершенно другими СОЛами. Поэтому, когда мы видим сделку между двумя оффшорами, чисто статистически мы, скорее всего, видим лишь маленькую часть более широкой сделки, единой по существу, но разбитую на совершенно юридически изолированные части.

Теперь можно обратиться, к компании Sandalwood Continental, владельцем котором согласно слитой инфомрации является Ролдугин, и к её сделкам. Во-первых, мы знаем, что RCB, кипрский банк, который до сентября 2014 года контролировался ВТБ, выдавал Sandalwood кредиты без обеспечения. Как следует из описания слитых документов, сопроводителями этих сделок по существу являлись сотрудники Акционерного Банка Россия (АБР), принадлежащего Юрию Ковальчуку и находящегося под санкциями в США и Европе. Могли ли эти кредиты быть изъятием из RCB в пользу российских политических лиц? Могли. Могли ли эти кредиты быть частью более широких, абсолютно коммерческих отношений между ВТБ и АБР? Тоже могли. В самих сделках с Sandalwood нет ничего, чтобы указывало что их характер коррупционен или, наоборот, легитимен. Сделка, в которой АБР берёт легитимный кредит, используя Sandalwood как СОЛ выглядит юридически идентично сделке, где RCB осуществляет через Sandalwood перевод в пользу Путина. Тем не менее, объем и частота сделок с RCB, и тот факт что Sandalwood реализовывал эти средства преимущественно через дальнейшие займы, в основном лицам, связанным с АБР, скорее подсказывает, что Sandalwood является рутинным СОЛом для АБР. В частности, пресловутый курорт Игора принадлежит как раз АБР и афиллированным с ним лицам вроде СОГАЗа и Северстали.

Возьмём другую сделку, Национальные Коммуникации ("НТК") и Ростелеком. Согласно материалам Новой Газеты, когда НТК принадлежала Керимову, тот инвестировал в неё порядочные средства, в том числе кредитом на 4 млрд, выданным через СОЛ, принадлежащий Керимову — Tokido Holdings. В 2008 году, Национальная Медиагруппа, принадлежащая всё тому же Ковальчуку, частично напрямую, частично через структуры АБР, купила НТК у Керимова. Как у любой большой современной сделки, у этой покупки было много частей, одна из которых касалось долга Tokido Holdings. Продав НТК, Керимов ожидаемым образом продал и обязательства Tokido. Конкретных обстоятельств договора мы не знаем, как и СОЛов через которые был осуществлен денежный перевод, если тот вообще был. Но из слитых документов мы знаем, что Tokido Holdings уступила свой долг сначала СОлу под названием Desmin Holdings, а тот в свою очередь уступил долг Sandalwood. Продажа между СОЛами была проведена по номинальной цене в один доллар. Является ли эта практика странной или аномальной для рынка? Абсолютно нет. Более того, было бы странным, если бы обязательства Tokido, вместо того чтобы быть учтенными в рамках общей сделки, были бы оценены и оплачены отдельно, платежами между СОЛами, как если бы СОЛы были самостоятельными хозяйствующими субъектами. Здесь же мы видим практику абсолютно соответствующую предположению, что Sandalwood — это СОЛ АБР, используемый как и где придется для нужд бизнеса в целом. К слову, Sandalwood сам потом переуступил долг далее, вся эта история уже покрывалась в СМИ, но в репортерском порыве Новая о ней немного забыла (http://www.cnews.ru/…/top/rassledovanie_kak_kerimov_poluchil)

Что в итоге можно сказать насчет "ролдугинской" деятельности? Полезно сравнить выводы двух специалистов, каждый из которых близко знаком с финансовой системой: "с вероятностью близкой к 100% можно утверждать – это были взятки", говорит Максим Миронов (http://mmironov.livejournal.com/8669.html), "Виден ли за офшорами след взяток, воровства, торговли оружием, наркотиками, ухода от налогов? Удивительно, но – нет.", отвечает Андрей Мовчан. Как возможны настолько противоположные выводы? Очень просто: Миронов значительную часть жизни занимался транзакциями, прикрывающими коррупционные схемы, а Мовчан, не меньше времени потратил на транзакции абсолютно легитимные. Посмотрев в документы Mossack Fonseca, оба увидели совершенно знакомые, привычные вещи. Действительно, когда дело доходит до оффшорных СОЛов, коммерчески необоснованные переводы и частички больших сделок начинают выглядеть одинаково. Из слитых документов мы знаем, только то, что Sandalwood принимал активное участие в деятельности АБР, хотя следившие за рынком знали об этом и ранее. Мы также узнали, что номинальным владельцем Sandalwood является Ролдугин, но наличие номинальных владельцев в СОЛах ни о чем особо не говорит, на месте Ролдугина мог бы быть и другой человек из того же петербургского круга, вспомним о Михаиле Шеломове, например. Чего мы не узнали, так того, насколько деятельность Sandalwood коррупционна. Сделки, заключенные Sandalwood, не исключают ни чисто делового, ни коррупционного характера. По хорошему, для подтверждения последнего нам надо было бы увидеть куда Sandalwood осуществлял переводы своих прибылей. Пока же, наилучшим, и куда более задокументированным свидетельством коррупции в высших эшелонах остаются публикации и аудиозаписи Сергея Колесникова. Нынешний же слив действительно представляет сенсацию, но совсем в другом смысле.