В последнее время все чаще звучит тема десталинизации как необходимого условия нашего цивилизованного будущего. Попытаемся вникнуть, что же это такое – десталинизация и почему даже разговор о ней вызывает столь острую реакцию разномастных охранителей – от монархистов до коммунистов.

На первом, самом поверхностном уровне, десталинизация – это поток разоблачительных историй о товарище Сталине и его друзьях. Пример – «Огонек» времен Горбачева. В принципе, это необходимый уровень десталинизации на начальном этапе. Однако понятно, что данный этап давно уже прожит обществом. Более того: система сейчас сознательно замыкает общество именно на такой «десталинизации», стремясь сделать Сталина эдаким козлом отпущения, дабы вывести из-под критики системное советское наследие и, главное, российскую авторитарно-имперскую традицию в целом.

Вот в этом-то все и дело. Мало осудить советчину, надо осознать откуда она выросла. Подлинная, глубокая десталинизация неизбежно выходит на критику исторической России как таковой. Это очевидно, и признается всеми, от Янова до Проханова. И тот, и другой – правда, с диаметрально противоположных позиций – считают Сталина «именем России». Подлинная десталинизация предполагает последовательную историософскую и культурологическую ревизию вплоть до эпохи Ивана Грозного и даже дальше – до уничтожения Московией Новгородской демократии, т.е. до рокового момента, когда наша история стала безальтернативной.

Совершенно не случайно, что почитателями Грозного, Петра Первого и Сталина как правило являются одни и те же люди. Налицо единый конструкт смыслов. В свете подлинной десталинизации очевидно, что собственно Сталин – это всего лишь концентрированное выражение типологических черт исторической российской системы в целом. Фигура Сталина помогает осознать природу этой системы, будучи ее кульминационным, но все же частным случаем. Сталинизм, явный или латентный – это некое перманентное качество самой России. Если на уровне общественного консенсуса констатировать, что «тоталитаризм – это зло», как предлагает Михаил Федотов, то неминуемо начнет рассыпаться сама историческая российская система, ибо Сталин – ее смысловая пуповина. Развяжи ее – и последует обвал смыслов на глубину в пять столетий. Это прекрасно понимают наиболее проницательные противники проекта десталинизации, например, тот же Проханов.

Подлинная десталинизация неизбежно приведет к выводу об исчерпанности России как цивилизационного проекта с его основными составляющими: антизападничеством и авторитарно-имперской системой. России как цивилизационному феномену развиваться более некуда. Она безнадежно архаична и не подлежит модернизации. Ее перспективы – или гротесковые культурно-государственные римейки типа сорокинского «Сахарного Кремля», или хаотический распад. Осуществить десталинизацию – по сути, значит дезавуировать историческую Россию и запустить иной проект. Восстановить альтернативность нашей истории.

Что это такое конкретно? Из подлинной десталинизации логически следует идея созыва Учредительного Собрания как исходной позиции для формирования принципиально новой страны: симметричной федерации, состоящей из равноправных национальных республик, включая русские республики. Только таким путем можно преодолеть авторитарно-имперскую, царистскую парадигму и ее мифологию. Подлинная десталинизация должна, прежде всего, высветить глубокое противоречие между интересами русского народа и навязанной ему «имперской миссией». Это ключевой момент в процессе упразднения империи. Необходимо предоставить русскому народу возможность органичного развития на основе регионально-субэтнического многообразия. Важно понимать, что т.н. «общерусская этничность» насаждалась центром в качестве одной из имперских скреп, и в таком качестве должна быть изжита.   

Итак, подлинная десталинизация есть, в конечном счете, упразднение империи с ее царистской моделью власти, перестройка построссийского пространства на основе истинного федерализма и утверждение новых цивилизационных, общественных и личностных смыслов. Само русское сознание остро нуждается в десталинизации, что в данном случае подразумевает безусловное признание ценности свободы, отказ от имперского мышления и агрессивной предубежденности в отношении Запада. Ненависть к «прибалтам», упорное стремление считать Украину частью «русского мира», само чувство мессианской исключительности – подобные реликты ментального сталинизма должны, наконец, отмереть. Становление новой русской личности – это и будет окончательной победой десталинизации.