У психологов есть такой ход — скорректировать воспоминание, которое негативно влияет на жизнь человека. Выскочил ребенок за мячом на шоссе, мать его нашлепала, сопроводив это дело криком: «Чтобы больше никогда, а не то!..», или что еще говорят в подобных случаях. Спустя много лет взрослый человек приходит к психологу и выясняет, что его неудачи в качестве автомобилиста связаны с той давней историей. Взрослый прекрасно понимает свою мать и не сердится на нее, но его «внутренний ребенок» по-прежнему «заколдован» ее словами. Один из способов, который может применить этот взрослый, — изменить воспоминание: допустим, вместо «никогда больше» мама как будто бы скажет «береги себя».
Фишка в том, что способ этот сознательно — подчеркнем это слово — применяет взрослый человек в здравом уме и твердой памяти. Он, во-первых, знает, как оно было на самом деле, во-вторых — зачем он корректирует воспоминание. Новое воспоминание не замещает старое, оно таинственным образом работает на то, чтобы освободить человека от старого заклятия, полученного в детстве, когда человек еще не может фильтровать информацию.
Иногда мы безо всяких психологов применяем этот метод, когда врем: не столько окружающим, сколько себе, про самих себя, свое прошлое, свои успехи и так далее. А бывает, что целый народ заиграется в придуманные воспоминания, не в силах оставаться один на один с собственным прошлым. В той или иной степени это свойственно всем народам, иначе откуда бы взялись большие памятники мелким победам, полководцы на бронзовых конях, колонны, триумфальные арки и прочее в том же духе.
Народы стараются забыть о позорных и печальных страницах своей истории, чтобы современные люди могли почувствовать себя наследниками титанов, внуками героев, а не менеджерами среднего звена, живущими от зарплаты до зарплаты. Некоторые страницы, вроде тех, что связаны с геноцидом, страны просто-таки пытаются вымарать, да им не дают: соседи, историки, местные умники.
Если эта позиция — помнить то, что приятно, и забыть то, о чем помнить больно, — внедряется государством, то мы видим разные методы сакрализации исторических деятелей и исторических событий.
Сакрализация (один из ярких примеров — канонизация Николая II, правителя бездарного, преступного и чрезвычайно виноватого перед страной) означает, что некой части населения предлагается не вникать в суть этого события, а захлебнуться истерикой. Святое – значит, убери лапы, не трожь, не копай, не анализируй. Отключи мозги. В обмен на это получи вкусную и простую эмоцию вместо сложной и многозначной, получи ответы вместо вопросов (ответят за тебя другие) и яркое зрелище, да и забудь о нем назавтра. Завтра будет что-нибудь еще простое и увлекательное.
К сожалению, Великая Отечественная и Девятое мая становятся объектом такой сакрализации, попытки заменить человеческое отношение к войне, ее героям и жертвам, на истерическое. Человеческое отношение предполагает две составляющие: знание и эмоцию, которая вытекает из этого знания. Оно должно быть моим, частным, выстраданным. Оно должно включать в себя понимание тех обстоятельств, в которых нашим дедам приходилось воевать, и тех обстоятельств, в которые они возвращались с войны. Мои чувства по поводу их судеб, судеб страны, их участия в них, их вины, их беды, их жертвы, должны быть моими личными, родившимися во мне, а не в телевизоре. Это и есть уважение к памяти павших: принять все, что выпало на их долю, склониться перед их жизнью, зная, как оно было на самом деле.
Но можно написать «Спасибо деду за победу», нацепить георгиевские ленточки на все подряд, почувствовать себя народом-победителем — и ограничиться этим, закрыв глаза на все, что не победа. Отсюда и парад, который есть полное безумие при нынешнем состоянии армии: всерьез воспринимать его как демонстрацию военной мощи не получается, а как бредовое растрачивание времени и денег — тоже как-то странно: праздник все-таки.
Но мы привыкли, мы знаем, что на самом деле все не так, как кажется, что все кругом бесконечно врут, особенно по телевизору. Для кого тогда вся эта показуха? Уже никто не притворяется, что для ветеранов. До них никому нет дела. Стало быть, для нас с вами? Да, получается, что так: для нас, таких продвинутых и образованных. Страшных денег стоит этот балаган, а старики опять получат к празднику палку колбасы и бутылку водки в продуктовом наборе, и скорая опять не доедет к кому-то, а «ящик» весь день будет заливаться соловьем. |
