В России обостряется кризис политической репрезентации. Это не просто состояние, когда выборные лица не представляют интересы своих избирателей (об этом россияне знают давно), но когда избирателей перестает это устраивать. На это указывала серия неожиданных результатов на региональных выборах осенью 2018 года, а теперь раскручивание кризиса репрезентации можно как под лупой наблюдать на выборах в Мосгордуму.
В Москве колоссальная асимметрия представительства: «Единая Россия» при рейтинге в 25–35% хочет сохранить подавляющее большинство мест в городском парламенте.
В городе возник запрос на появление реальных народных депутатов, и этот запрос блокируется предельно жестким образом, что приводит к росту раздражения. Москвичи разгневаны, и у них для этого есть все основания.
В таких условиях резко возрастают стимулы для протестного голосования, первые эпизоды которого уже можно было наблюдать в прошлом году.
Во-первых, обычно защитой от протестного голосования для администраторов служит деполитизация: те, кто чувствует недовольство, слишком слабо верят в собственную способность объединиться и на что-либо повлиять. В сегодняшней Москве эта защита не работает: во время летней кампании власти успели столько раз демонстративно оскорбить москвичей в целом и отдельные московские сообщества, что от обычного безразличия не осталось и следа. Разнообразные данные показывают, что произвол с нерегистрацией кандидатов, а тем более разгул полицейского насилия вызвали у москвичей серьезное беспокойство. Особенность нынешней ситуации в том, что она полностью подготовлена к протестному голосованию: мэрия находится в оборонительной позиции и мечтает только о том, чтобы московские настроения не выплеснулись на выборах.
Во-вторых, протестное голосование — простая возможность для каждого горожанина высказать недовольство и заставить с собой считаться.
Выборы по 45 округам превращаются в 45 референдумов по простому вопросу о том, хорошо ли это — заявлять москвичам, что их подписи недействительны, а потом зверски избивать избирателей дубинками.
Это наиболее действенный способ отдать голос за освобождение москвичей, которых избили и бросили в тюрьму по делу о несуществовавших беспорядках. 60 000 участников недавнего митинга — свидетельство того, что многие москвичи готовы даже на серьезные усилия для выражения недовольства. Голосование — гораздо более легкое действие. При этом его эффективность может быть выше, чем у митингов, ведь оно позволяет реально сорвать планы московским администраторам и донести до них простую мысль — «так не пойдет».
Московская мэрия с ужасом смотрит на эту перспективу: если выборы действительно превратятся в референдум, у нее нет никаких шансов. Поэтому единственная надежда для мэрии состоит в том, что москвичей удастся сбить с толку набором малоприятных кандидатов. Увидев тоскливый набор кандидатов от КПРФ, «Справедливой России» и «Коммунистов России», которые пользуются еще меньшей поддержкой, чем «Единая Россия», избиратели предпочтут остаться дома. Борьба в Москве сегодня ведется вокруг определения смысла голосования 8 сентября: мэрия пытается убедить москвичей, что это выборы, на которых не за кого голосовать, в то время как демократические политики доказывают, что это референдум об одобрении «Единой России» и стоящих за ней полицейских мер. Критерий эффективности административной пропаганды очень прост: чем больше людей решит, что идти на выборы нет смысла, потому что никакого выбора нет, тем более успешна пропагандистская обработка. |
