Во вторник, 1 марта, на входе в Санкт-Петербургский институт истории РАН лежал листок. В нём было записано под 90 фамилий, и гостей всё прибывало.

– Откуда же нам столько стульев брать? – сокрушалась вахтёрша.

– Ничего, мы постоим, – отвечали историки. Престарелые и моложавые, в галстуках и свитерах, а некоторые – на каблуках и с кокетливо накрашенными губами.

Причина столпотворения – защита докторской диссертации Кирилла Александрова «Генералитет и офицерские кадры вооруженных формирований Комитета освобождения народов России 1943–1946 гг.». КОНР, напомним, – идеологическое и организационное ядро Русской освободительной армии, проще говоря – власовского движения.

– Интерес к этой теме проснулся у меня ещё в средней школе, в середине 80-х годов, – рассказал «Фонтанке» историк. – Когда мне было 14, я прочитал роман Аркадия Васильева «В час дня, ваше превосходительство». Это мистическая книга о Власове и людях из его окружения. Она произвела на меня абсолютно шокирующее впечатление, потому что я об этом ничего не знал. У меня в голове это застряло. Мне захотелось разобраться в этом вопросе.

С тех пор он написал о власовцах несколько книг и кандидатскую диссертацию. С защитой докторской возникли проблемы… Но об этом – позже, для начала – несколько штрихов к портрету героя.

Власовцы

Александров знаком научному сообществу как человек, который имеет свою точку зрения. Она сводится к последовательному антисталинизму. В этом он близок известному московскому историку Андрею Зубову, со скандалом уволенному из МГИМО.

В соавторстве с Зубовым Александров выпустил книгу. Как и Зубов, входил в Народно-трудовой союз – антисоветскую эмигрантскую организацию, выпускающую журналы «Посев» и «Грани». Предшественники НТС во времена Второй мировой, кстати, были близки к Власову.

Историк делал сюжеты для русской службы «Радио Литвы» и вильнюсской газеты «Содействие», защищал сейм Литвы в январе 1991 года и Мариинский дворец в августе 1991-го. Учительствовал в петербургских школах, работал в энциклопедическом отделе Института филологических исследований СПбГУ.

В диссертации Александров впервые пытается разобраться, кто такие среднестатистические офицеры и генералы власовского движения. Как они жили, кем были до войны и зачем примкнули к коллаборационистам. Для этого историк сплошняком анализирует 180 случайно выбранных биографий власовцев. Их он собрал в российских, немецких и американских архивах.

– Так что это были за люди? – заинтересовалась «Фонтанка».

– Около половины составляли люди зрелые, перешагнувшие 40-летний рубеж. Это были люди с опытом памяти, а может быть, и участия в революции и гражданской войне. Среди них были и граждане Советского Союза, и эмигранты. Русские, или великороссы, как тогда говорили, преобладали в офицерском корпусе КОНР. Но были представители и других национальностей. Даже евреи, которых вроде бы не должно было быть совсем в рейхе, и этнические поляки.

– Вы являетесь сторонником Власова? – без обиняков спросил журналист.

Вот ответ:

– Практически все сторонники Власова умерли. Самого Власова повесили 70 лет назад, а его сторонников осталось в мире, наверное, десять человек. Я учёный. Занимаюсь этой проблемой. Разумеется, у меня, как у любого человека, может быть личное отношение к Сталину, Ленину, Гитлеру, Власову – любому персонажу. Но я максимально стараюсь, когда говорю как учёный, дистанцироваться от своих личных пристрастий, симпатий, антипатий.

В автореферате Александров пишет, что коллаборационизм надо изучать, чтобы его предупредить. Благосклонности к Власову «Фонтанка» в тексте не увидела. Хотя антисталинские и антисоветские интонации не скрывались – советской власти вменялось «массовое насилие», «государственное принуждение и террор»...