Журналистка Елена Костюченко (Да не бойтесь вы! Я не про лесбиянок. Кроме сексуальной ориентации и гендерной идентичности, у некоторых людей есть еще и профессия. И Лена Костюченко — отважный репортер с прекрасным пером). Так вот, журналистка Лена Костюченко рассказала мне, что нашла в Краснодарском крае удивительный дом.

Подробности Лена, вероятно, сама напишет в «Новой газете», но если в двух словах, то дом очень маленький и совершенно непригодный для жилья, однако же в этом доме живет много молодых людей. Вернее, они не живут в этом доме, потому что жить-то там и нельзя, но они там прописаны, потому что они выпускники детских домов, и государство, чтобы не давать им положенную по закону жилплощадь, прописывает их в маленький, непригодный для жилья дом.

На самом деле молодые люди — чего уж там, дети, чуть старше восемнадцати лет — живут в бараках. Потому что жилье, выделяемое государством, жильем не является, а является только местом прописки. А чтобы снимать нормальное жилье, у них нет денег. Вот они и снимают койку в бараке. Бараков в Краснодарском крае осталось много, еще с советских времен.

Рядом строится Сочи. Олимпийская деревня, никому не нужная железная дорога в горы, гостиницы мирового уровня, бобслейная трасса, трамплин, известный на всю страну… А в какой-нибудь сотне километров — полуразрушенная халупа, в которой по документам проживают сироты, и бараки, в которых сироты проживают на самом деле и за свой счет.

Я слушал этот рассказ Лены Костюченко, вида не показывал, но тешил себя втихаря профессиональным тщеславием. Потому что я, Ленка, нашел этот дом еще год назад. И еще год назад Светлана Викторова, юрист моего детского правозащитного проекта «Правонападение», написала запрос в местную прокуратуру. Проверку провели, детей расселили в реальные квартиры у моря, виновных обещали наказать и обо всем об этом прислали нам в «Правонападение» подробный прокурорский отчет с подобающими печатями и подписью прокурора.

Я слушал Лену Костюченко и улыбался про себя. Ну, в том смысле, что вот ты, Ленка, и молодая, и отчаянная, а старый хромоногий пес Панюшкин обогнал тебя на целый год. Но высокомерного ничего говорить не стал. Потому что очень люблю Лену Костюченко. А уточнил просто:

— Где этот дом-то, Лен? В Анапе?

Потому что дом, набитый бумажными сиротами, как трансформаторные будки в Москве бывают набиты бумажными таджиками, мы нашли в Анапе.

Но Лена Костюченко ответила:

— Почему в Анапе? Нет. В поселке Ахтырский. Это туда, ближе к Кавказу.