Известный историк Юрий Фельштинский после распада Советского Союза решил переключиться на современность и выбрал в качестве объекта исследования государственных деятелей: Анатолия Чубайса, Александра Волошина, Юрия Лужкова, Бориса Ельцина и Бориса Березовского. План заключался в том, чтобы один из них дал согласие сделать его своим биографом, допустив к «телу», архивам и документам. Случилось так, что сделать это согласился Березовский, и Фельштинский стал его политическим советником, к чьим рекомендациям, впрочем, Борис Абрамович не особо прислушивался. А зря. История современной России, да и жизнь самого Бориса Березовского могли бы пойти по совсем иному руслу. В откровенном интервью нашему изданию Юрий Георгиевич впервые открывает тайны Великого комбинатора. 

– Когда я в первый раз приехал к Березовскому в Дом приемов ЛогоВАЗа по Новокузнецкой, 40, я рассчитывал увидеть многочисленную команду влиятельного олигарха, некое подобие аппарата – т. е. какое-то количество людей, сидящих в офисах и выполняющих выданные им задания. Но ничего этого не было. Был один Борис Абрамович с двумя мобильными телефонами и обслугой: водителями, охраной и администраторами Дома приемов. При всем том ореоле могущественности и величия, витавшим над ним, оказалось, что структуры Березовского это всего лишь один человек – он сам. У него не было ничего, кроме каких-то денег, безудержной энергии и потрясающей работоспособности. Я никогда не мог понять, когда Березовский спит, и спит ли вообще. Он мог позвонить среди ночи с какими-то вопросами. Случалось, что и я звонил ему ночью, так как не всегда было ясно, в какой стране и в каком временном поясе он находится. И ни разу, даже когда я его будил, я не слышал в ответ: «Перезвони позже, я сейчас сплю». Он всегда сначала выслушивал. Понятия выходных и праздников тоже не было. Поздравление с Новым 2013-м годом пришло мне от него в 2 ночи по бостонскому времени, т. е. в 7 утра по лондонскому: ранним утром 1 января он уже не спал.

9 мая 2004 года я своим звонком разбудил Березовского. Я улетал утренним рейсом из Лондона в Бостон. Сидел в аэропорту, ждал посадки в самолет. В 7 утра по лондонскому – в Москве было уже 10 часов – по Би-би-си сообщили, что только что в Грозном во время парада Победы убит президент Ахмат Кадыров. Я позвонил на домашний Березовскому. Подошел управляющий лондонской виллы: «Борис Абрамович еще спит». – «Разбудите, сказал я. Передайте, что в Грозном только что убит президент Кадыров». – «Ой, – ответил управляющий. – Давайте вы ему это сами скажите». Я слышал, как управляющий сказал по громкой связи: «Борис Абрамович! Звонит Фельштинский. У него к вам срочное сообщение!» Борис взял трубку. Я сказал, чтобы он включил Би-би-си – в Грозном убили Кадырова. «Спасибо, спасибо тебе большое Юрочка!» – произнес сонный Борис. «За что же тут благодарить? Да ведь это не я его убил!». Но Борис уже разъединился, пошел включать телевизор.

– Как вы приняли известие о кончине Бориса Абрамовича?

– Я поймал себя на мысли, что это известие меня не удивило. Конечно, сейчас легко кидаться словами «я знал, я предчувствовал...». Знать я, разумеется, ничего не мог. А вот нехорошее предчувствие было. Борис не ответил на мой последний имейл, посланный где-то за неделю до смерти... Его новогоднее поздравление было удивительно теплым, и послано оно было впервые за все годы нашего знакомства.

Он, безусловно, очень давно ходил по острию лезвия – играл с огнем, оправдывая это тем, что уже давно мог погибнуть – в 1994 году, например, когда на него было совершено покушение, и он чудом остался жив (был убит его водитель, которому взрывом оторвало голову, был ранен сам Борис и его телохранитель). Так вот, после этого случая Борис считал, что ему была подарена вторая жизнь, к которой теперь можно было относиться легко. И с тех самых пор он перестал чего-либо и кого-либо бояться и играл ва-банк. Я пытался объяснить Борису, что в противостоянии власти надо уметь жать на тормоза, что стратегически это осада, а не блицкриг. Но объяснять Борису что-либо всегда было сложно. Он считал, что знает всё лучше других.

– Верите в официальную версию самоубийства?

– У меня есть определенные сложности с тем, чтобы поверить в то, что Борис покончил с собой. Я, конечно, владею только той информацией, которая всем доступна: финансовые сложности, судебный иск Лены Березовской, проигрыш Абрамовичу в английском суде, очередное письмо, написанное В. В. Путину и даже какие-то поправки к завещанию, которые вроде бы делались за несколько дней до смерти. Я всё это знаю. Но поверить, что Борис решил сделать всем своим многочисленным врагам такой подарок – повеситься – мне трудно. Это поступок «хорошего» человека, а Борис «хорошим» не был. Самоубийство не вписывается в образ Бориса, даже если сделать скидку на депрессию.

Юлий Дубов, старинный друг Березовского, очень точно сказал в одном из интервью: его убивали последние 13 лет. На самом деле дольше. Российские спецслужбы предъявили Борису первый счет в 1996 году. Скептикам, которые считают, что невозможно проводить операцию по устранению политического противника больше десятилетия, хочу напомнить, что точно так же, 13 лет – с 1927-го по 1940-й годы – готовилось и было осуществлено убийство Троцкого. А как именно Бориса подвели к тому моменту в его жизни, когда он оказался в петле, мы, может быть, никогда и не узнаем. А может, узнаем, как в случае с Троцким, лет через пятьдесят.

– Аналогию с Троцким вы придумали как автор только что вышедшей 4-томной биографии Троцкого?

– Вовсе нет. Аналогию с Троцким придумали профессионалы из КГБ-ФСБ. Есть такой журналист – Александр Хинштейн. Он сейчас депутат Думы. В 1989 году Хинштейн был завербован в качестве агента КГБ сотрудником 6-го (аналитического) отдела 5-го Управления КГБ Олегом Микаренковым. В годы перестройки в этом отделе была создана группа «контрпропаганды», задачей которой было продвижение в СМИ материалов в интересах КГБ. В 1980-е годы 6-м отделом руководил полковник Владимир Фадеевич Масленников, закончивший службу первым заместителем главы Центра общественных связей КГБ, созданного в 1990 году. Он и привел за собой «группу контрпропаганды», в составе которой был Микаренков.

Следует отметить, что 6-й отдел 5-го Управления как таковой не являлся оперативным и не вел оперативной работы – не вербовал и не работал с агентурой. Это было разрешено в порядке исключения лишь офицерам указанной группы «контрпропаганды». 5-е Управление в конце 1980-х было переформировано в Управление «З» – «Защита конституционного строя». (Кажется, его еще именовали управление «К» – от слова «конституция».) Но функции отделов Управления «З» остались те же, что и у бывшего 5-го Управления: контроль за оппозицией, в частности – за оппозиционно настроенными депутатами Верховного совета СССР. (Советский Союз еще не рухнул тогда, и КГБ существовал в старом виде.)

Так вот, в обязанности Хинштейна входила контрпропаганда в прессе, т. е. публикация нужных ФСБ материалов.

В ноябре 1998 года Александр Литвиненко с группой товарищей выступил на пресс-конференции, организованной Березовским, с сенсационным заявлением о том, что ФСБ планировала убийство Березовского. Путин, которого все считали ставленником Березовского, был в тот момент руководителем ФСБ. (Только на самом деле он не был ставленником Березовского, но Борис об этом не знал.) Соответственно, после пресс-конференции ФСБ начала ту самую контрпропаганду, ради которой в группу Микаренкова вербовали людей типа Хинштейна. Самый сильный удар по Березовскому был запланирован на 20 января 1999 г.: публикация Хинштейном в «МК» записей разговоров Березовского (статья «Колпак для президента»).

Одновременно, Хинштейн, глядя на Литвиненко, посчитал, что и ему пришло время перебежать к Березовскому. Переговоры велись через Вячеслава Аминова, заместителя Березовского по линии секретариата СНГ, с которым Хинштейн был хорошо знаком. Хинштейн запросил довольно много денег единовременно, несколько сотен тысяч долларов. Березовский дал предварительное согласие. Но в ответ попросил Хинштейна собственноручно написать ему заявление о приеме на работу. После долгих согласований с Аминовым и Березовским Хинштейн 24 декабря 1998 года написал заявление о приеме его «на должность референта главного советника Исполнительного секретариата СНГ на общественных началах» (Березовский был тогда исполнительным секретарем СНГ). Тем не менее договориться они не смогли. «Отдай назад документ!» – потребовал Хинштейн. «Не отдам!» – ответил находчивый Аминов, считая, что теперь в его руках есть бесценный компромат на Хинштейна. На следующий день ФСБ пришла к Аминову с обыском. Но документ не нашли, так как Аминов не хранил его дома.

Тогда 20 января 1999 года Хинштейн опубликовал запланированную статью «Колпак президента» – о том, что Березовский, дескать, прослушивает президентскую семью. Понятно было, что всё ровно наоборот: что не Березовский записывает разговоры, а ФСБ записывает все разговоры Березовского, в том числе и с Татьяной Дьяченко. Но читателям «МК» разобраться в таких тонкостях было сложно. 8 апреля Хинштейн опубликовал в «МК» статью «Ледоруб Троцкого. Повторит ли Березовский судьбу невозвращенцев»: «Борис Абрамович не может не знать, где заканчивали жизнь его предшественники, известные невозвращенцы. Интересно, где находится сейчас легендарный ледоруб Троцкого?».

30 мая 1999 года Хинштейн выдал статью «Конец атамана»: «Троцкого убили ледорубом. Убили зверски... Пожалуй, это самая громкая ликвидация, проведенная по приказу Кремля. Недаром все участники чекистской операции были награждены орденами, а сам убийца – Рамон Меркадер – получил высокое звание Героя Советского Союза... Редакция выражает глубокую признательность Центральному архиву ФСБ России и Центру общественных связей ФСБ России за помощь при подготовке этого материала».

Так Хинштейн неоднозначно намекал Березовскому, что его статьи, направленные против Бориса, пишутся под диктовку ФСБ.

В феврале 2001 года Хинштейн в телепередаче «Секретные материалы», которую вел он сам, снова вспомнил о Березовском. Для участия в передаче он пригласил Вячеслава Никонова и Глеба Павловского. Ну о Павловском все и без меня знают, а Вячеслав Никонов – внук Вячеслава Молотова, сын секретаря партийной организации КГБ. Сам Никонов – высокопоставленный сотрудник ФСБ. Классная компания. Хинштейн в передаче цитировал себя же: «Когда-то два года назад, я написал в «МК»: «Борис Абрамович, вспомните про ледоруб Троцкого – российские спецслужбы долго запрягают, но быстро ездят». Быстро – не быстро, – но к 23 марта 2013 года доехали.

– Так вы считаете, что Березовского убили?

– Я по образованию историк. Я привык смотреть на события на расстоянии и во взаимосвязи. Интуитивно, мне кажется, необходимым протянуть ниточку расследования назад, к 2001 году, когда в Москве за организацию побега из Гематологического центра бывшего директора «Аэрофлота» и бывшего партнера Березовского Николая Глушкова был арестован Андрей Луговой. Глушков в тот момент был арестован и находился под следствием. По состоянию здоровья он был переведен в больницу. За организации (неудачную) побега Глушкова Луговой был приговорен к 14 месяцам тюрьмы.

Я подозреваю, что Луговой в тюрьме не сидел, и вся история с побегом Глушкова была инсценирована для того, чтобы создать Луговому легенду, с помощью которой, «выйдя из тюрьмы», Луговой сблизится с проживавшими в Лондоне Литвиненко и Березовским. Так и произошло.

С Андреем Луговым я познакомился тогда же, когда и с Литвиненко – в Москве в 1998 году. Нашу последнюю встречу я тоже помню очень хорошо: вечером 12 октября 2006 г. я случайно встретил Лугового с незнакомым мне человеком на Пикадилли, в центре Лондона. Мы остановились и проговорили несколько минут. Только позже выяснилось, что незнакомым мне человеком был Дмитрий Ковтун.

Для того чтобы прийти к выводу о том, что Луговой был задействован в операции ФСБ по отравлению Литвиненко, не нужно расследовать историю убийства Литвиненко. Достаточно посмотреть на то, кем был формально и профессионально Луговой до 23 ноября 2006 г. (когда Литвиненко умер) и кем он стал после. До 23 ноября Луговой – бывший офицер КГБ-ФСБ; бывший начальник охраны Бориса Березовского; уголовник, приговоренный к 14 месяцам тюрьмы за организацию побега Глушкова, партнера беглого олигарха Березовского, проживающего в Лондоне и обвиненного российской прокуратурой в многочисленных экономических преступлениях. Понятно, что если Луговой не имеет никакого отношения к операции по устранению Литвиненко, а версия Скотланд-Ярда – результат недоразумения, то российским правоохранительным органам и спецслужбам, уже много лет сводящим счеты с Березовским и всем его окружением, оставалось бы только злорадствовать: бывший охранник Березовского заподозрен английскими следователями в причастности к убийству сотрудника Березовского Литвиненко. Можно даже пофантазировать и предположить, что российское правосудие, не отличающееся особой щепетильностью, могло бы попросту арестовать Лугового в Москве и получить от него признательные показания о том, что он отравил Литвиненко по приказу своего бывшего шефа Березовского. Лугового бы как рецидивиста снова посадили бы в тюрьму, теперь уже за убийство Литвиненко. Березовского – запросили бы из Лондона в Москву, но не на основании обвинений генпрокуратуры России в экономических преступлениях, что само по себе было сомнительно, а как заказчика убийства британского подданного Литвиненко. И зайцы были бы убиты все: и Литвиненко мертв, и Березовский выдан, и бывший его охранник Луговой снова в тюрьме, и истинные участники операции по устранению Литвиненко – сотрудники ФСБ – вне подозрений.

Так было бы, если бы Луговой не был действующим офицером ФСБ и не имел бы отношения к убийству Литвиненко. Вместо этого «уголовника» Лугового, заподозренного британской полицией в причастности к убийству, почему-то делают членом Госдумы. В его распоряжение предоставляют все российские информационные ресурсы – центральное телевидение, газеты, радио, – чтобы он в прямом эфире по всем основным российским каналам сообщал всему миру о том, что он не убивал Литвиненко (хотя, будем откровенны, если он действительно не убивал Литвиненко, за что Луговому столько внимания и почета?). Что уж совсем интересно, Луговой буквально в считанные дни оказывается хозяином целой сети частных охранных фирм, лицензии на работу которых выдает ФСБ, и очевидно, что бывшему уголовнику и пособнику Березовского такая лицензия по определению выдана быть не может. Иными словами, российское правительство и российская ФСБ делают все от себя зависящее, чтобы показать и доказать (всему миру), что Луговой является ценнейшим сотрудником центрального аппарата ФСБ, которого Москва никогда не сдаст (как не сдала она убийц бывшего президента Чечни Яндарбиева, пойманных и осужденных в Катаре, но возвращенных по настоянию российского правительства в Москву).

Так вот, отравление Литвиненко было первым этапом операции по ликвидации Березовского. Потому что устранять Березовского, не убив предварительно Литвиненко, абсолютно контрпродуктивно: в этом случае Литвиненко до конца своих дней ежедневно будет давать мировой прессе интервью, что Березовского «замочил Путин». Представьте себе на секунду, что Литвиненко сегодня жив-здоров. Да вы будете каждые 15 минут вздрагивать от очередного интервью, в котором Литвиненко доступно и доходчиво объясняет, что «Путин замочил Березовского в сортире», поскольку ванная комната в особняке, где нашли мертвым Березовского, это ведь по-простому говоря – сортир.

Второй этап операции – устранение Бадри, потому что на Бадри, как неоднократно заявлял сам Березовский и как хорошо было известно в Москве, были записаны все активы Березовского. После кончины Бадри в феврале 2008 г. – официально от сердечного приступа – Березовский действительно остался без денег. А вот дальше обедневшего Березовского, распустившего свою охрану, продавшего свой особняк, переехавшего в дом своей бывшей жены, не приспособленный для жизни Березовского с точки зрения охраны, можно было взять голыми руками.