Мы встретились с супругой Алексея Навального Юлией — первой леди протестного движения, если судить по итогам выборов в координационный совет оппозиции, — и поговорили с ней о слежке, усталости от полицейских разборок, влиянии работы мужа на их семью и любви к Мэрилину Мэнсону.

Популярность моего мужа мне совершенно не мешает, тем более что это популярность в узких кругах. Его достаточно редко узнают в метро, а уж меня и подавно. Я живу той же жизнью, которой жила раньше. Отношения с родственниками и друзьями тоже никак не изменились после того, как Алексея стали часто упоминать в СМИ. Даже в нашем доме мы «прославились» только после июньских обысков. Я стараюсь поменьше обсуждать то, чем занимается мой муж. Это совсем не табу, и подруги, конечно, читают его блог и интервью, но, встречаясь, мы разговариваем совсем на другие темы. С женами других общественных деятелей я не общаюсь. Мы изредка видимся на каких-то мероприятиях, здороваемся, но не более. Подруги у меня какие были, такие и остались.

На Юлии: платье, Dior, пояс Viva Vox.

Мы обычная семья. У нас нет домработницы, есть няня, которая помогает мне с детьми, сидит с ними, если мне нужно куда-то сходить вечером.

Деятельность мужа, конечно, иногда влияет на то, как мы проводим время. Например, в рестораны Новикова (он член «Единой России») мы пойдем, если только это чей-то день рождения и неудобно отказаться. Я не хожу в «Азбуку вкуса», потому что в Марьино ее нет и мне гораздо удобнее зайти в «Ашан». А за хлебом я хожу в магазин в нашем доме, который мы с мужем называем «путинским», потому что там очень долго висел портрет Путина. Портрет, правда, уже сняли, а вот хлеб там по-прежнему отличный.

Никаких изменений, связанных с общественной работой Алексея, в нашей жизни не произошло. Были неприятные моменты: наружное наблюдение за мной в разгар декабрьских событий. Постоянно ездила машина, какие-то люди ходили за мной по супермаркетам. Забавно, что, когда я выезжала из дома рано, они за мной не ездили — видимо, у них рабочий день начинался позже. Сначала я как-то реагировала: пыталась «уйти от хвоста», сфотографировать. Сейчас уже перестала обращать на это внимание. За Алексеем вообще постоянно ездит несколько машин, в открытую. Он привык, и я привыкла. Подписка о невыезде — более неприятная вещь. Поездки были одним из немногих наших развлечений, а сейчас дальше Московской области не уедешь.