| Pussy Riot:"Мы сильнее, чем государство" |
 |
27.08 15:44 |  3300 («Радио Свобода»)
|
Адвокаты Pussy Riot 27 августа обжалуютрешение Хамовнического суда. Но тюремную одежду для своих подзащитных уже приобрели. Между тем, корреспонденту Радио Свобода удалось встретиться с оставшимися на свободе участницами Pussy Riot, а также поговорить с мужем Надежды Толоконниковой и отцом Екатерины Самуцевич.
СИЗО: пытки даже для посетителей
Чтобы увидеться с Надеждой Толоконниковой, ее муж Петр Верзилов в шесть утра выходит из дома: нужно доехать до женского СИЗО "Печатники" к семи, записаться в список и ждать своей очереди. За пять месяцев это всего лишь второе свидание с женой. Гера, дочь Надежды и Петра, не видела маму со времени ее ареста. "Я объяснил ей, что мама в тюрьме, но мы сломаем тюрьму и спасем маму", - говорит Петр. По его словам, на лето он отправил 4-летнюю девочку к родственникам.
Ребенок Марии Алехиной также давно не видел маму: 3-летнего Филиппа воспитывает отец Никита.
...Мы вместе с Петром Верзиловым подъезжаем к зданию тюрьмы. На дверях прикреплен рукописный список. Петр собирался записаться в первую десятку, но ему удается получить только 17-й номер. Записываясь сам, он консультирует товарищей по несчастью, в какой графе ставить плюс. До того, как начнут пускать на свидание, ждать еще три часа. Присесть негде - единственная скамейка рассчитана на трех человек.
В восемь часов открывается дверь предбанника. В темное помещение размером от силы в шесть квадратных метров набиваются родственники заключенных. Здесь есть кофейный автомат, а также терминал, через который можно отправить передачу, заказав продукты прямо в магазине СИЗО. "Одно яйцо - 14 рублей! Да еще если бы они были в наличии!", - возмущается одна из посетительниц. Несмотря на цены, продукты предпочитают заказать здесь, а не возить свои, иначе заставят разворачивать каждую конфету, вытаскивать масло из упаковки и т. д. Сотрудники будут долго рыться в сухофруктах или перебирать чечевицу в поисках запрещенных предметов.
Я беру в руки жалобную книгу, висящую на стене. Она наполнена благодарностями "отзывчивому персоналу СИЗО". Но есть и пара собственно жалоб: в туалете предбанника, оказывается, унитаз расположен так близко к двери, что сидя или полусидя находиться на нем невозможно. Еще одна жалоба абстрактна: "Уважаемые работники СИЗО, помните, что задержанные — тоже люди, и у них есть человеческое достоинство". Я продолжаю увлеченно читать, и вдруг со мной полушепотом заговаривает женщина: "Вы адвокат?". "Нет, я журналист, а в чем дело?". "Моя родственница здесь. За наркотики. Ее 5-летнего ребенка отправили в детдом, а оттуда он пропал. Мы ездили, нам сказали, что он умер. Но свидетельство о смерти не выдают. Что делать?". Я прошу у женщины ее телефон, оставляю координаты "Руси сидящей", она обещает перезвонить.
Петр Верзилов с удовольствием обсуждает реакцию на дело Pussy Riot в мире, но на личные вопросы отвечает неохотно: мама — преподаватель драматического искусства, отец — физик, оба москвичи. Ему 26 лет. Учился на философском факультете МГУ, где и познакомился с Надей, которая произвела на него впечатление своими знаниями в области современного искусства. К политическому акционизму и со-основанию группы "Война" обоих подтолкнуло изучение философии и современного искусства. В Храме Христа Спасителя Верзилов был в качестве оператора. Подрабатывает организацией выставок, арткритикой. Живут в квартире друзей. Петр успевает рассказать, что три года жил в Торонто, еще в школьном возрасте, так он приобрел канадский паспорт. Еще год провел в Японии.
"Почему Надежда Толоконникова защищала права сексуальных меньшинств? Ходила на гей-парады, в колонне ЛГБТ на митинги, и даже в панк-молебне есть упоминание о гей-параде?" - спрашиваю я. "Просто она образованный человек, здесь ничего личного", - пожимает плечами Петр. Я пытаюсь расспросить о расколе в группе "Война". Например, справедливо ли мнение арткритика Андрея Ерофеева, что Верзилов и Толоконникова оказались в той части группы, которая отрицала необходимость вандализма, насилия? "Это просто его мнение. Акция "Лобзай мусора" состоялась через год после раскола", - улыбается Верзилов.
И все-таки мне приятно думать, что Ерофеев, может быть, прав: я лично наблюдала в 2011 году, как Надя Толоконникова и Катя Самуевич с поцелуями набрасывались на "православных хоругвеносцев", пытавшихся избить геев. В своем интервью из СИЗО журналисту Зое Световой Надежда говорит, что, как только выйдет из тюрьмы, пойдет в Храм Христа Спасителя просить прощения у потерпевших, поскольку "никому не хотела зла".
На вопрос, верит ли он в бога, Верзилов отвечает, что это слишком интимный вопрос. Однако, просит не считать его атеистом.
Наконец, Петра зовут, и он уходит на часовое свидание. Это стандартное свидание через стекло, дозволен только разговор по телефону, но он прослушивается. Поэтому говорить на иностранном языке нельзя.
"Разговаривали, в частности, о том, что осенью пройдут праймериз оппозиции, и как Надя будет в них участвовать", - коротко рассказывает Петр после выхода из СИЗО и сразу начинает звонить кому-то. Вскоре приезжают Сергей и Дмитрий — активисты движения "ОккупайСуд". "Возобновим лагерь ОккупайСуд, когда будет обжалование приговора", - говорят ребята и исчезают.
 Петр Верзилов у СИЗО "Печатники", прозванноого Желтой Бастилией
Над зданием СИЗО за забором возвышается зеленый крест - это молельная комната на территории СИЗО. Просто так зайти туда нельзя, она закрыта на замок, а приходящий раз в неделю священник в отпуске, и вероятно, в долгосрочном, ввиду отсутствия прихожан. Так что, вряд ли верующей Марии Алехиной удается побывать в этой молельной комнате.
На Пасху батюшка принес содержащимся в СИЗО гражданам куличи. Но не дал их ни Марии, ни Кате, ни Наде. Родственники передали свои куличи.
"Меня удивило, что в этом СИЗО есть домашние животные. В камере у Алехиной — черная кошка", - рассказывает журналист и член Общественной наблюдательной комиссии за местами принудительного содержания Зоя Светова, навещавшая девушек в тюрьме. По ее словам, девушки по-разному относятся к перспективе отбывать весь срок в СИЗО в "хозобслуге" (на такой возможности будут настаивать адвокаты): кому-то это кажется выходом, а кто-то не хочет мыть не самые чистые помещения. Впрочем, "политических" в "хозобслуге" вряд ли оставят: кто поедет митинговать в Мордовию у тюрьмы? А Печатники все-таки ближе.
С едой проблем нет. Первые полторы недели после задержания Мария Алехина почти голодала: она вегетарианец, а даже макароны здесь подаются сразу с тушенкой. Затем наладились передачи с учетом особенностей питания. Екатерину Самуцевич в СИЗО в пятницу навещает отец. "Привожу ей только кофе, а так у нее все есть — группа поддержки большая", - говорит Станислав Самуцевич. Он возмущается недавней публикацией в прессе о том, что девушки в СИЗО "сидят как королевы"."Все-таки, женщины сидят, и поэтому в этом СИЗО действительно есть и парикмахерская, и даже тренажерный зал, но это платные услуги, теоретически они доступны всем. При этом всюду огромная очередь, а еще надо прибавить время на то, пока дойдет квиток об оплате. Во всяком случае, у Кати никакого маникюра нет. Условия содержания даже ухудшились: если раньше их выводили на прогулку на час каждый день, то теперь только на 15 минут", - рассказывает отец Екатерины Самуцевич.
|
| Далее |
|
