Трое нелюдей в полицейской форме забили насмерть 15-летнего Никиту Леонтьева, просто так, без всякой причины, а потом попытались сфабриковать дело против покойника с помощью алкоголички из соседнего дома — так пока выглядят результаты расследования того, что случилось в Питере в ночь на 22 января, предпринятого Евгением Вышенковым и Агентством журналистских расследований.
Напомню, как было дело.
Сначала, 22 января, СМИ рассказали следующую историю: накануне вечером в 23.50 трое полицейских выходили из опорного пункта и увидели, как прямо на их глазах двое подростков ограбили женщину, били ее ногами по голове. Одного удалось задержать. До него пальцем не дотронулись, но он тут же признался, назвал имя подельника и даже рассказал, что ограбил несчастную из-за долга в 1500 руб. При этом протокол не был еще оформлен, так как опрос несовершеннолетнего невозможен без участия родителей или инспекторов ИДН, а матери Леонтьева дома не было. А после этого подросток забился в припадке и умер — наркотики, они.
Дальше с этой истории, как с кочана капусты, начали слезать листья лжи. Лист за листом. Причем этих листьев было очень много.
Сначала выяснилось, что не то что Леонтьева «никто пальцем не тронул», а, наоборот, «живого места на нем не было». Потом объявилась мать Леонтьева, из вполне благополучной семьи, и выяснилось, что она не только была дома, но и подняла тревогу буквально через полчаса после исчезновения сына.
Потом Евгению Вышенкову, замглавы АЖУРа, «на земле» рассказали немного другую историю. Это была история о том, что в опорном пункте милиции 75-го отдела сидели три мента и выпивали. Вдруг прибежала женщина и сказал, что ее только что ограбили. Кого отрядили на поиски? Самого младшего, то есть лейтенанта Дениса Иванова. Через некоторое время Иванов приволок Леонтьева.
Эта версия фигурирует и в сводке происшествий, составленной на следующий день: никакого задержания с поличным там нет, а есть то, что в опорный пункт милиции обратилась женщина, рассказала, что ее ограбили, и пр.
Эта версия уже очень плохая для ментов, потому что даже если верить ей, то получается, что участковый Иванов задержал Никиту Леонтьева чисто случайно. Ну прибежала женщина к пьяным ментам, сказала, что украли сумочку. И? Ни сумочки, ни опознания, ничего — на каком основании пьяный участковый спустя некоторое время задержал подростка из соседнего квартала, из благополучной семьи? Ведь он должен знать контингент в районе, на то он и участковый.
Повторяю страшную деталь: мальчик обычно возвращался домой в 11, мать подняла тревогу, еще когда он был жив. Мать обзвонила все круги ада и услышала: «он в 75-м»; «он в «скорой». И потом: «он в морге, он у вас наркоман». Согласитесь: в неблагополучной семье подростка к полуночи не хватятся.
Но самое главное выяснилось дальше. Потому что Вышенков узнал фамилию «заявительницы». Светлана Евгеньевна Кузьмина, 1966 г .р., живет в соседнем с опорном пунктом милиции доме в квартире с ободранными обоями, алкоголичка. «Синяк». Подведомственный контингент, одним словом.
И тут уж вся картина стала ясна, потому что ни одна компания выпивающих ментов, если к ним вваливается хорошо знакомая алкоголичка из соседнего дома и голосит «сумочку украли», не поднимет даже задницы.
Что получается? Выпивали трое ментов, послали младшего за пивасиком (или отправились все втроем). По дороге трое пьяных нелюдей зацепились с двумя подростками. Притащили одного в отдел и убили. Били долго, жестоко, как там у Стругацких, помните: «сладострастно хекая», а потом, когда поняли, что дело пахнет керосином, притащили алкоголичку из соседнего дома и заставили написать заявление. Не мое умозаключение, умозаключение бывшего опера Вышенкова, но я готова отвечать за него, как за свое.
Что было дальше, тоже понятно: пришло УСБ, сказало, «ну, пацаны, труп есть, трупу было 15 лет, убили вы его, увы, не в подворотне, кто-то должен грузиться». И загрузился, конечно, самый младший. Лейтенант Иванов. И тут же начальство победно отрапортовало, что, дескать, дело раскрыто, участковый признался, как он бил мальчика «черенком от лопаты». А и. о. замначальника 75-го отдела Петр Прохоренко, стало быть, в углу сидел.
И теперь менты расследуют аж два дела: одно — о смерти Никиты Леонтьева. По которому все уже выяснено, злодей признался, ура-ура. И другое — о героическом раскрытии злодейского ограбления алкоголички Кузьминой, у которой, как зло заметил мне Вышенков, «конечно, есть синяк под глазом. Он там последние двадцать лет». |
1726
6
