люди пришли на манежную как люди. обычная публика, какая она есть. с добрыми намерениями, без зубов. пришли и стали возмущаться, приплясывая на морозе. лозунги была самые простые 
– нет войне с украиной, отпустите братьев навальных.. 
минут через десять сквозь толпу, напирая строем, прошли казаки. 
в дореволюционной форме, с папахами, с флагам какого-то войска. 
люди не поняли
– это новогодний карнавал? кто заказывал? а цыгане будут? а медведи? эй, казачок, мне кружку горячего сбитня, пожалуйста. 
станичники, дойдя до конца, развернулись и двинули обратно. 
людям это не понравилось. 
– ряженые, позорище, устройся на нормальную работу, бездельник. 
казаки шли с улыбками мучеников на замерзших губах. 
похоже, им казалось будто бы они тут страдают за божье дело. 
неожиданно полицейские забежали в толпу, схватили первого попавшегося казака и утащили к себе в автобус.
публика ошалела 
– зачем одни полицейские ловят других полицейских? у них там раскол? тогда пусть они сажают друг друга, а мы посмотрим. 
придумала кричалку
- казак – уходи в автозак. 
через пару минут его выпустили, 
он поднялся над толпой, опершись на колесо, и крикнул 
– меня выпустили. 
снова пауза непонимания. кто-то спросил 
– а зачем тебя выпустили? 
мужчина в папахе не нашёл что ответить и вернулся к своим.

в следующем акте появились молодые люди 
с георгиевскими ленточками и нашивками новороссии. 
они скандировали
– протестные жыды, американские наймиты, предатели. 
прапорщик омона, стоявший рядом, одобрительно кивал своей большей крепкой головой, упакованной в шлем, и громко спорил с бородатым дедом 
– а чо неправда-то? перекрасился ты, дед, под врага. масть сменил. 
я спросил у ближайшего взрослого дяденьки 
– вы случайно не жыд? 
– случайно нет. 
и мы пошли толкаться с новороссами. 
они, держа друг друга за локоть, бессмысленно пробивались сквозь толпу, умножая броуновские движение и выкрикивая 
– нет майдану. 
если бы они не старались, их бы никто не заметил. 
но они старались. несмотря на минус семнадцать, 
патриотические лица заливал пот усердия. 
между ними шла блондинистая девушка в белом, 
со скорбным лицом плачущей ярославны и плакатом против майдана.
вокруг крутились приставучие вертлявые мужички с разговорами 
– как же так, товарищи, неужели мы отдадим крым обаме? 
люди непонимающе хлопали глазами 
- что за чушь вы несёте...
- телевизор выключи.
– вы дурак, извините?
мужички картинно разводили руками 
– как дурак? а вы образованный, да? в квартире живёте? зарплату имеете? 
люди чесали затылки от смущения 
– может быть вы провокатор? как же вам не стыдно? 
мужички сливались и возникали вновь на противоположной части площади, где больше журналистов с видеокамерами.

в третьем, финальном, акте на сцене появились внутренние войска, 
уже упомянутый омон, и полицейские. 
громкоговоритель просил граждан уйти с площади. 
за плотным строем стояла машина с бегущей строкой 
– дорогие москвичи и гости столицы, гу мвд по г. москве поздравляет вас с новым годом. 
люди отступали шаг за шагом. омон выхватывал уходящих. 
видел парня с разбитым носом. несколько раз истошно голосили девушки. 
мимо меня прошёл полицейский в чёрном тулупе 
– мёрзнешь? 
– мёрзну.
– так ты забей. иди где тепло. 
за двадцать минут митингующих оттеснили к площади революции.
там, за спиной у памятника карлу маркса, возле ресторана "борис годунов", устроенного в средневековой башне, действо закончилось. 
люди ушли под землю и разъехались по домам.

p.s. в переходе на театральной спивающиеся лабухи в грязных пуховиках жалобно и обречённо пели песенку сплина 
– выхода нет, выхода нет, выхода нет... 
датая толстая коза подскочила ко мне 
– пожертвуйте музыкантам. 
– хрен вам.