Тунисская волна

 В Тунисе началось арабское восстание, и там оно еще далеко не закончилось.  Люди все еще ежедневно протестуют против переходного правительства и сохранения старой власти.

 Читая в газете во время полета в Тунис о «тунисской Марианне», которая, размахивая знаменем, возглавляет революцию, а арабы со всего мира «мечтательным взором» смотрят на эту страну, как на картину Делакруа, вероятно, порадуешься, но подумаешь, что автор этих строк перед тем, как впасть в эйфорию, вероятно, слегка перепил винца. Но прочитав эти же строки Гази Бен-Джабаллаха из левой тунисской газеты «Ат-тарик аль-джадид» здесь, в Тунисе, обнаружишь, что они хорошо соответствуют реальности. При первой же прогулке по центру города понимаешь, на чем основан такой пафос. Арабская столица – и повсюду граффити с требованиями «свободы», «демократии», «светскости». И рядом – молодые юноши и девушки, с разгоряченными лицами обсуждающие следующие шаги революции. Если бы из-за угла вышла Марианна, никто в этот момент не удивился бы. Только вот оружия не видно нигде. Да и искаженных от ненависти лиц, якобы столь характерных для арабских улиц, искать не стоит.

 Напротив, складывается впечатление, будто все общество разом проснулось от кошмарного сна и, все еще стряхивая злые воспоминания, уже радуется новому утру. То, что еще вчера определяло каждодневное существование – недоверие ко всем и каждому и, прежде всего, страх, столь хорошо знакомый всем арабам страх перед вездесущими тайными службами – наконец ушли в прошлое. Прохожие на улицах громко ругают старого президента и затем с облегчением смеются. Теперь это, наконец, можно: говорить, дискутировать, разговаривать обо всем. Причем открыто, а не тайно и за закрытыми дверьми. Прогулочная зона проспекта Бургибы стала одной большой агорой.

 И этой новой свободой пользуются: как молодые демонстранты, так и традиционно одетые бедуины с Юга страны: «Долой правительство», «Vive la Revolution», и снова тут как тут Марианна: «Свобода, равенство, братство». Кто ищет зеленых знамен или криков «Аллах велик», пусть лучше поучаствует в демонстрации в Лондоне; здесь есть лишь вездесущее тунисское знамя. И одеты люди здесь скорее так, что приходится постоянно напоминать себе: нет, это не Испания или Греция, это арабская страна. Рука об руку пары позируют на фоне танка, охраняющего министерство внутренних дел. Тут еще летают гранаты со слезоточивым газом, но спустя минут десять об этом уже забыто. Солдаты защищают революцию, объясняют прохожие. Полиция – враг, военные – нет. Бывший профессор математики и левый активист со стажем Тауфик Каркар усмехается: «Как в 1975, во время «революции гвоздик» в Португалии». (Только вот где Движение вооруженных сил? – прим. перевод.)

 Едкий запах слезоточивого газа и постоянно слезящиеся глаза – часть общей картины. После разгона они быстро собираются снова: вон женщина, которая со сжатым кулаком требует, чтобы ислам в будущем не был больше государственной религией. И десятки мужчин напряженно слушают.

 В переулках жизнь идет своим обычным чередом, но в кафе страсти подогревает не футбол, а восстание в Египте. По пути в штаб-квартиру партии «Эттаджид» (бывшей компартии, – прим. перевод.) из кальян-кафе доносятся ликующие крики и аплодисменты. Только что протестующие на улицах Каира снова обратили в бегство полицейскую машину. Здесь события с гордостью называют «тунисской волной». Или, говоря словами журналиста Бен-Джабаллаха, «когда Тунис просыпается, арабский мир сотрясается». Однако большинство людей следят за потрясениями в Египте со смешанными чувствами: 70% неграмотных, много нищих и «Братья-мусульмане» – хорошо ли это будет? Тунис же совсем иной, средиземноморский, с высоким уровнем образования и низким уровнем рождаемости. Но что хорошо: была создана модель, которую могут позаимствовать другие. Представьте себе: началось даже в Йемене! Только как европейские кабинетные стратеги, обсуждающие, не является ли диктатура Мубарака лучшей альтернативой для колосса на Ниле, не высказывается никто. Мубарак, Омар аль-Башир, Асад или как их там еще зовут, должны уйти. В этом все едины.

 Так что профессор Каркар думает не только о Португалии, но и 1989 годе. Регион стоит перед чем-то вроде того, что было в Восточной Европе. А его коллега Хишем Скик, главный редактор «Ат-тарик аль-джадид», пишет в партийном органе о будущем Туниса: «Со свержением Бен-Али 14 января началась новая эпоха; все развивается очень быстро, и мы должны стабилизировать ситуацию, чтобы революция не сошла с рельс. Мы с самого начала участвовали в переходном правительстве и одновременно поддерживали давление на него с улицы – двойная стратегия. Участие в правительстве навлекло на нас известную критику, потому что мы пришли из оппозиционной культуры. Сейчас важны три вещи. Во-первых, новое правительство должно открыть путь конкретным улучшениям. Во-вторых, должен собраться Комитет по политическим реформам, с тем чтобы подготовить новую, светскую, парламентскую конституцию и переработать законы. В-третьих, нам нужна комиссия по расследованию преступлений режима Бен-Али». И, улыбаясь, он прибавляет: «Надеюсь, правительство не наделает слишком много глупостей».   



Надпись на плакате: "Революция идет вперед с открытым лицом. Женщина - тоже"

Снаружи доносятся крики. «Это исламисты, они призывали к большому митингу сегодня», – объясняет Скик. На улице стоят 50 бородачей и требуют свободы для политических заключенных. Они выглядят не слишком довольными: своими одеяниями они бросаются в глаза. Позднее агентства сообщили, что в Тунисе вышли на демонстрацию 200 исламистов. Рядом молодая женщина раздавала листовки с призывами к демонстрации на следующий день. Там речь должна была пойти о превращении Туниса в действительно светскую республику. Она пояснила: «Конечно, Тунис наиболее прогрессивная страна в арабском мире. Но нам этого недостаточно. Ведь в нынешней конституции записано, что ислам является государственной религией. Это должно быть убрано». Завтра, обещает она нам, пока группа бородачей исчезает в переулке, мы увидим настоящее лицо Туниса. 

На следующий день после обеда, в 3 часа дня намечен сбор этой первой, действительно организованной демонстрации революции. Ведь до тех пор все происходило стихийно, организовывалось через СМС и Фэйсбук. Как объясняет Али (имя изменено), которые представляется как «революционер первого часа», все стихийно исходило от молодежи. Поэтому сегодня в первый раз можно увидеть напечатанные плакаты. И на них стоит: «Свобода» (по-французски и по-английски) и «За светскую демократию». Когда еще арабский мир видал что-нибудь подобное? Вначале на проспекте Бургибы собирается около 500 человек. Как раз перед этим закончилась другая, стихийная демонстрация. Против кого, собственно? В любом случае, как и все в эти дни, за революцию и новое, против старого. И этого людям уже достаточно, чтобы поднимать кулаки и подпевать тунисскому национальному гимну, которые очень отдаленно, но напоминает Марсельезу. 

Однако на следующий день в европейских СМИ было бы напрасно искать оригинальные репортажи об этом событии. Те слишком заняты приездом лидера запрещенной вплоть до последней недели местной партии исламистов «Эн-Нахда». В ответ на вопрос, что это значит для Туниса, молодой журналист Карим говорит: «Немногое». Исламисты полностью дезорганизованы и смогут представлять угрозу в лучшем случае через пару лет. К тому же планируются и контр-митинги. На одной из страниц Фэйсбука с 40 тысячами юзеров тунисские женщины объявили, что встретят исламиста Рашида Ганнуши в бикини. Правда, так далеко дело не зашло. Приветственному комитету из – по оценке – 1000 собравшихся противостояло чуть больше сотни светских контр-демонстрантов. Перед отлетом этот «брат-мусульманин», который прежде обращал на себя внимание особенно резкими антисемитскими высказываниями, заявил, что шариата в Тунисе при нем не будет. Лукавит он или всерьез намерен выполнять заявления о том, что он стремится к демократической республике по скандинавскому образцу, еще будет видно. Большинство тунисских газет, которые в эти дни наслаждаются своей новообретенной свободой, не слишком благосклонны к 70-летнему деятелю. Если Ганнуши втайне видел во сне, как в международном аэропорту «Карфаген» его встретят, как некогда Хомейни, ликующие толпы, которые на руках понесут его в город, то лучше бы ему было не просыпаться.

Но и Моэмена куда больше волнует вопрос о новой конституции: «Светскость – это когда иудеи совершают богослужения в синагогах, христиане – в церквях, мусульмане – в мечетях, а атеисты в это время сидят в кафе. Но на улицах все мы – граждане». Гражданственность, то есть, гражданство по французскому образцу – это понятие, которое постоянно можно встретить в речах и на плакатах.

http://jungle-world.com/artikel/2011/05/42524.html