5
| Как я был снайпером на крыше в октябре 1993 года | |
 |
9.10 10:19 |
 2515 |
Последние дни много говорят о событиях октября 1993. Про так называемый «расстрел Парламента» при котором, правда, не пострадало ни одного «парламентария» и даже стекол было выбито не сказать чтобы много: (фото взято у СП)
Тем не менее, сторонников Ельцина обвиняют во всяческого рода жестокостях и провокациях, и фальсификация недавней истории идет поразительно бодрыми темпами. Будучи участником небольшой части тех происшествий, я удивлен обилию конспирологических мифов и городских легенд вокруг этих, довольно незамысловатых, как и все у нас в России, событий. Одной из таких легенд можно назвать «снайперов на крышах». По этой легенде защитники Верховного Совета были душками и лапочками, дарили всем цветы, и стреляли не они, а какие-то снайперы, которые с крыш жилых домов скрытно расстреливали всех без разбору, ментов, военных, боевиков, мирных горожан, тем самым создавая повод Ельцину подавить восстание силой. Впервые с формулировкой "снайперы на крыше" я встретился в 1991 году, когда в свою очередь – вот же ирония судьбы! - защищал Белый Дом. Тогда это и в правду был центр мирного гражданского сопротивления, а не огневая точка противника, где раздают оружие, начинают штурмы и откуда палят без разбору по всему что движется. Тогда, в ночь с 20 на 21 августа 1991 года, «многие видели» кого-то на крышах жилых домов напротив Белого Дома и естественно, никем другим люди на крыше оказаться не могли, а только снайперами КГБ, которым больше делать нечего, чем сидеть на корточках и ждать приказа на открытие огня. Честно говоря, в диспозиции 1991 года никаких снайперов не требовалось: мы стояли живым щитом довольно плотно, и даже пьяный прапорщик с врожденным косоглазием легко бы уложил несколько десятков защитников Белого Дома из непристрелянного калаша. Тем не менее «снайперы на крышах» сгинули в темень августовской ночи без единого, слава богу, выстрела. Люди действительно погибли в те дни, но по совершенно другим причинам. То же, думаю, произошло и пару лет спустя. В 1993 году политикой я особенно не интересовался, так как Красного Реванша не допустили, и страна постепенно становилась на нормальный, цивилизованный, западный путь развития. Краем уха я слышал, что Президент спорил с Верховным Советом как лучше на этот путь стать. Ну, это их, политиков, дело – спорить. Я вообще считаю, что самый лучший расклад для страны – это несогласные друг с другом ветви власти. Семьдесят лет тотального «одобрям-с» привели страну к печальному итогу, да и сейчас: то в Олимпиаду вляпаемся, то в войну, то ещё в какую крайность занесет. Перефразируя одну поговорку можно сказать, что если две ветви власти во всем согласны друг с другом – то одна из них лишняя. Несогласие же ведет к спорам, в которых рождается истина, или компромисс, если, конечно, не хвататься каждый раз за ствол. Тем не менее, тогда, в 1993, красные не могли изменить своей природе, и за ствол, в конце концов, схватились. Устроили штурм мэрии, потом устроили ад у Останкино. Причем устроили ад сами себе - ещё одна исторически подтвержденная черта красных. Ельцин с Верховным Советом церемонился с весны, политесы всякие разводил, хотя на референдуме большинство принявших в нем участие было за прекращение полномочий этого Совета. Но Борис Николаевич наверно не хотел решительно выступить против боевых товарищей по 1991 году, всё тянул. Ментов уже реально начали убивать на улицах, но Ельцин продолжал надеяться решить дело миром. Дотянул, вот, до штурмов. Дотянул и куда-то запропастился. После того как вооруженные красные вырвались в безоружный город, все ждали, что скажет Президент, но вместо него выступил перепуганный Гайдар и позвал горожан «спасать демократию». Честно говоря, большую часть деталей этой истории я узнал только сейчас, 20 лет спустя, а тогда ориентировался на обрывочные новости и чутье жителя позднего Совка, который красных, их гнилую колхозную картошку и талоны на мыло чуял за версту. Вот, кстати, неплохой Краткий Курс по событиям Октября 1993 от CBS News: Естественно я со своим шилом в жопе усидеть уже дома не мог. Городские менты, как при всякой опасности, растаяли в воздухе как дурное воспоминание или забились как тараканы в разные щели, короче, город был полностью в руках безумных стариков и заумных юношей с калашами, и ну никак Родина без меня не могла обойтись в эту ночь. Однажды в Октябре уже такое было, когда горстка вооруженных боевиков не встретила сопротивления и устроила такой переворот, что получилась аж Великая Октябрьская Революция, не к ночи будь помянута. В общем, кафедра теоретической и экспериментальной физики Московского Инженерно-Физического Института сама того не подозревая направила несколько ярких своих представителей в моем лице, лице моего друга Рината да ещё группы сочувствующих студентов демократию эту спасать. Как и призвал Гайдар, приехали мы на Пушку, где уже были какие-то бравые мОлодцы с комсомольскими замашками, которые руководили, бодро отдавая распоряжения и излучая нереальную важность. Комсу и начальников я любил не больше чем красных, но исключительно демократии ради вытерпел, чтобы меня распределили в пикет, который охранял какой-то задний проход в издательский дом Известий со стороны Малой Дмитровки. Я не думаю, что судьба демократии зависела от заднего прохода Известий, просто у сторонников Ельцина не было никакого штаба и плана, а самопровозглашенным начальничкам нужно было куда-то распределять прибывающие толпы людей. Мы с честью выполнили нелегкое задание, легшее на наши плечи: эта деликатная часть Известий врагу не досталась. В процессе спасения демократии мы довольно сильно замерзли, развели костер и грелись у него всю ночь, спокойно подремывая. Утром мы обнаружили, что прожгли костром в асфальте небольшую дыру и мне до сих пор за это стыдно. Прямо как красные вандалы, крушившие в те дни здания, мы нанесли городу существенный ущерб. Наш героический пикет на Малой Дмтровке не привлек внимание ни мировых, ни городских, ни районных, ни поселковых СМИ. Но как это выглядело можно понять по пикетам в других местах, которым повезло больше:   Спасибо К утру стало совершенно ясно, что о нашем существовании окончательно забыло руководство по защите нашей демократии, а руководство по защите ненашей демократии так и не проявило интереса к нежной части Издательского Дома. Впрочем, я уверен, что никакого особенного руководства не было, и, как и полагается на Руси, все происходило довольно незамысловато и хаотично, как и отдаленная стрельба, которая начала раздаваться с утра. Известно, что ничто так не бодрит с утра как запах свежего пороха, поэтому часть нашего пикета совершенно естественно выдвинулась в сторону выстрелов что-нибудь ещё спасти. По пути мы поднимались на чердаки, дабы сориентироваться и понять где же все-таки стреляют. К тому времени мы с Ринатом были опытными «промышленными альпинистами», т.е. теми вымазанными краской или герметиком людьми, которых вы ещё иногда видите висящими на веревках, сброшенных с крыш зданий.. Это только спустя 20 лет жизнь советского студента выглядит сытой и счастливой, а тогда сей рискованный промысел был довольно распространен среди студентов МИФИ, т.к. голод был сильнее страха. Гор, как таковых, такие альпинисты не знают, но зато знают, как проникать на чердаки и крыши. Не помню точно сколько чердаков мы посетили идя на встречу выстрелам, но, в конце концов, очутились у Американского Посольства на Садовом Кольце. Сейчас, 20 лет спустя, я проложил на карте наш маршрут. По прямой оказалось 1 км. 900 метров. На всем нашем пути мы не встретили следов вооруженных столкновений. Но у Американского посольства начиналась реальная линия фронта. Там где Большой Девятинский переулок выходит на Садовое Кольцо стояла пара БТРов и бойцы, кажется спецназа, уходили по переулку вниз, к Белому Дому, откуда и раздавалась привлекшая нас стрельба. Навстречу бойцам по переулку летели пули, сбивали ветки и кору с деревьев, за которыми мы спрятались, и эти опилки войны неприятно падали за шиворот. Сейчас я проверил по карте. Все верно. Мы прятались где-то между домом 3 стр. 2 и домом 17 за деревом и строительным вагончиком. Переулок отлично простреливался из Белого Дома. До его стен было около 500 метров.  Бойцы были потные и злые. Я помню, что они были очень тепло одеты, что было хорошо для холодной ночи, но днем выглянуло солнце, и им явно было жарко в своих бушлатах, бронежилетах, шапках, шлемах и прочей сбруе. Я к тому времени уже отслужил в армии и знал, что как начальство прикажет одеться - «определит форму одежды» - так ты и бегай. Скажет – будешь в ластах марш-бросок бежать. Начальству пофиг как ты потеешь. Начальство в УАЗике едет, брюхо свое трясёт. Тем не менее, бойцам я обрадовался, ибо мой энтузиазм по противодействию боевикам мгновенно испаряется в тот момент, когда за дело берутся профессионалы, должным образом подготовленные и вооруженные. Стоять безоружным живым шитом вокруг Белого Дома или Известий – крайняя мера в безвыходной ситуации, когда действительно никто кроме тебя. К сожалению, мой энтузиазм никак не передался бойцам спецназа. И восторг от возможности позащищать демократию где-то там, в перестрелке в конце Большого Девятинского переулка на их потных и злых лицах совсем никак не читался. Армию в те годы колбасило то туда, то сюда. Приказы они выполняли когда и как хотели и было вообще чудо, что они встали на нашу сторону. Хотелось им как-то помочь и как-то их поддержать, но как? Пули от БД летели довольно бодро, один человек с той стороны переулка упал как подкошенный и больше не вставал. Он лежал за БТРом метрах в десяти от нас, и было не ясно, что с ним. Изредка от БД притаскивали раненного бойца, такого же потного и злого, но плюс ещё и грязного и в крови, и его грузили в какую-нибудь из «Скорых», которые в обилии скопились на Садовом. Передвигаться во всей экипировке бойцам было и так не сахар, и было тяжело смотреть как они тащат ещё и своих раненных. И вдруг два молодых безумца, буквально подростка, взломали небольшой белый хэтчбэк, поковырявшись в проводах, завели его, и у всех на глазах двинулись вниз, «на фронт». Что это была за провокация мы не смогли понять до тех пор, пока парни не вернулись «с фронта». Задняя дверь хэтчбэка была откинута, и из нее наполовину свешивалось тело здоровенного раненного спецназовца. Черт!!! Вы себе даже не представляете, как я завидовал этим двум борзым пацанам, что они умеют водить! Но водить, увы, я не умел и лишь с завистью смотрел как белый хэтчбек и два неведомых героя в нем сделали «на фронт», прямо под пули, несколько рейдов за раненными. Нет смысла говорить, что слегка изменились и выражения лиц спецназовцев и отношение к нам, настырным гражданским, мешающимся у них под ногами. Одно дело проклинать судьбу за то, что приходится рисковать жизнью за мизерную зарплату, а другое – если кто-то рядом рискует ею ну уже совершенно забесплатно, да ещё и ради тебя. Я довольно смутно помню, как мы вытаскивали раненных из хэтчбэка и передавали их в руки врачей из «Скорых», но четко помню, как в этот момент мне пришла в голову мысль. Со мною такое случается. Видя какие раненые все запаренные, я спросил какого-то лейтенанта, который озабоченно метался в начале переулка: «питьё надо?». Лейтенант оторвался от своих мрачных мыслей, посмотрел на меня со стандартным армейским выражением на лице «что за нах..?», врубился в смысл вопроса и одобрительно кивнул. Окрыленный своей внезапной востребованностью для дела спасения демократии и личной сообразительностью я метнулся за водой. Я уже мысленно лепил героические барельефы с моим участием типа: «Роман Николаевич чистой как слеза ключевой водой возвращает раненного бойца к жизни», но впереди меня ждал один сюрприз и один облом. Сюрпризом было то, что всего в 270 метрах от «фронта» - от всего этого пота, крови, героизма и злости, пуль и щепок за шиворотом - на Новом Арбате шел, как ни в чем не бывало, активный … шопинг. Тогда, даже больше чем сейчас, это была «улица победившего капитализма» с множеством дорогих магазинов. И вот в тот день, как и всегда между магазинами сновали счастливые покупатели, с цветастыми пакетами, коробками и коробочками и их довольные улыбки вместе с веселым ярким солнышком… Мне показалось, что меня резко швырнуло в мирное прошлое, лет эдак на 5-6 назад. Ну а обломом было то, что я не мог найти «чистой как слеза ключевой воды», ну той, что на барельефе. Я метался от одной торговой точки к другой и везде меня ждал облом. Я не помню почему, но я уже двинул назад, «на войну», как в 100 метрах от «войны» заметил работающую(!) палатку и от безысходности купил… 3 упаковки империалистического пойла. Причем я не знал вкусовых предпочтений спецназовцев и взял наугад, упаковку Фанты, Колы и, кажется, Спрайта. Вот таких:  Когда я гордо преподнес лейтенанту свое приобретение его удивление можно описать только с помощью матерных выражений. «Что это ещё за нах..?». «Питьё» - сказал я и сделал невинное лицо. Это сейчас одна такая упаковка стоит от 20 долларов, а тогда эти 60 долларов у меня в руках вполне могли оказаться месячным жалованием лейтенанта. Думаю, он своим детям раз в месяц покупал подобные «деликатесы». В то время в Москве активно формировался и быстро богател средний класс, и я, вынужден признать, от него не отставал. Мне было стыдно перед нищим лейтенантом за эти московские понты, но я честно искал и не нашел простой воды! Оправившись от изумления и зажратости «этих москвичей» лейтенант распределил упаковки среди бойцов и те утащили их вниз «на фронт». Вообще-то, я планировал поить раненных, как на героическом барельефе, но летёха рассудил здраво: ранеными профессионально занимались врачи «Скорых», а вот бойцам на передовой питьё могло пригодиться больше. До сих пор меня разбирает любопытство: что чувствовали спецназовцы потягивая колу с фантой и отстреливаясь от красных… Пока я бегал за водой я видел, как по Новому Арбату армейскими грузовиками начали подвозить войска. Встречали их угрюмо. Было не ясно, чью сторону они займут: Руцкой днем ранее призвал Армию присоединиться к мятежу. А это был призыв не какого-нибудь гражданского типа Ельцина или Гайдара, а генерала-майора авиации, героя Советского Союза. Сами понимаете. Ну а потом за нашими спинами образовались менты. Значит, опасность пошла на спад, и Армия оказалась на нашей стороне. Менты тут же материализовались из воздуха или вылезли из своих щелей и оказались за нашими спинами. Когда опасность идет на спад они вообще здорово материализуются за чьими-нибудь спинами. Менты стали цепью по краю Садового Кольца и стали выгонять всех гражданских за пределы оцепления. При этом они всех обыскивали в поисках оружия пытаясь вычислить боевиков. Нужно признаться, что я вас вводил в заблуждение, расписывая нашу беззащитность. На самом деле у нас с Ринатом все это время было на кармане по стволу. Это были популярные тогда газовые пистолеты, что-то вроде баллончиков, но в виде реплик реальных пистолетов, которые стреляли чем-то слезоточивым. У меня был кажется ТТ, а у Рината, хорошо помню – точная копия револьвера. Хотя такое «оружие» было не запрещено, но очень не хотелось проверять на себе реакцию ментов, нащупавших в твоем кармане ствол в обстоятельствах вооруженного восстания в городе. В итоге мы с Ринатом просто закопали наши «пушки» под деревом и преспокойно покинули зону оцепления. Через несколько дней мы также преспокойно откопали свое оружие. Думаю, что так же поступили и настоящие боевики с настоящим огнестрелом: органы правопорядка и тогда не отличались особенной сообразительностью. Выполнив все, о чем мог только мечтать демократически озабоченный индивид, я уже превратился практически в зеваку. Заботу о мятеже мы передали в руки профессионалов, нам даже не давали помогать раненым, и нам оставалось только наблюдать со стороны. В ролике выше с новостями CBS News видно, что наблюдением со стороны, несмотря на стрельбу, занимались буквально толпы. Я к тому времени переместился к месту, где Новый Арбат пересекает Смоленскую Набережную и не меньше корреспондентов CBS News был удивлен обилием гражданских спокойно наблюдающих за «расстрелом парламента». На зеленых склонах, спускавшихся к реке от Посольства Великобритании, можно было разглядеть чуть ли не мамаш с детьми в колясках, которые явно наслаждались и солнышком, и речкой и концом советской власти. Все это выглядело настолько мирно, что захотелось подойти поближе. Так как выстрелы раздавались начиная с утра, то к ним привыкли и уже мало обращали внимания. Тем более атакующие войска в тот момент были уже у самых стен здания, а мы находились от двухсот до четырехсот метров сзади, и смысла стрелять по нам не было никакого. Однако никогда не стоит недооценивать кровожадность красных. Вы даже не представляете как бесшумна Смерть. Это одно из самых сильных впечатлений моей жизни. Я уже был в начале Новоарбатского Моста, до угла Белого Дома оставалось меньше метров двухсот, что-то там уже привычно застрекотало, и вдруг я услышал необычный, слабый и страшный звук: прямо рядом с нами, мирными зеваками, заклацкали по асфальту свинцовые капли. Тихонечко так. Клац-клац-клац-клац-клац-клац. Это было страшно. В кино вам такого не покажут. Вы думаете, если не дай бог придется погибнуть, то это будет яркое и запоминающееся зрелище. Оглушительный выстрел громко возвестит о торжественном появлении Смерти и вы, как какой-нибудь Пушкин с Лермонтовым сможете красиво, грудью, её встретить. На самом деле она может настигнуть тихо, подло, исподтишка, совершенно неожиданно подкрасться невидимым пауком на своих свинцовых коготочках, тихонечко так, клац-клац-клац-клац-клац-клац, пробежать по асфальту к вам, через вас, сквозь вас, сквозь ваши кости и внутренности, сквозь и дальше, по своим суетным делам, клац-клац-клац-клац-клац-клац. Безразлично и походя. Б-р-р-р. До сих пор вспоминаю этот звук, и становится не по себе. Спустя двадцать лет, после всех этих историй про «снайперов на крыше» я попытался ещё раз перепроверить обстоятельства.  Находился я вот в этой точке на мосту. Пули бы не падали в асфальт, если бы не были выпущены с верхних этажей какого-то ближайшего здания. Как видите, кроме Белого Дома есть лишь СЭВ. Но выстрелы звучали со стороны БД. И не только я один определил направление, откуда нас поливали свинцом. Несколько человек услышавших этот смертельный шелест скрылись за ближайшей поливальной машиной с той её стороны, которая была противоположна БД. И невидимый паук проклацал мимо на своих свинцовых коготочках. Только спустя 20 лет я узнал, что этими поливалками блокировали несколькими днями ранее БД и на наше спасение эти машины остались там. Одна из них, возможно, спасла мне жизнь. В общем, и тут, как и в случае с Большим Девятинским переулком у меня нет сомнений, откуда велся огонь. Вопрос, зачем стрелять по мирным горожанам, остается открытым. В тот момент Верховный Совет уже был обречен и какой-то обезумевший от страха красный мог решить взять с собой на тот свет как можно больше людей: «Я погибаю, а вы остаетесь? Глазеете на мою смерть? А вот фиг! Тра-та-та-та-та». За предшествовавшие 70 лет особенным человеколюбием представители этой идеологии не успели отличиться. Никому и в голову не могло прийти, что участники бандформирований не только не погибнут как обещали «до последней капли крови защищая власть Советов», но даже не получат никакого тюремного срока! Как оказалось, получив танковой болванкой в стену боевики быстро сдались и впоследствии были амнистированы. Вот такой был «кровавый Ельцин». Так что и тут нет необходимости в версии «снайперов на крышах». По крайнем мере, место такого «снайпера» стреляющего длиннющими очередями и умудряющегося при этом ни в кого не попасть - в добротной городской легенде. Кстати, удивительное дело, но «снайперы на крыше» мистическим образом не попали и ни в один кадр. По крайней мере, я таких кадров не видел, хотя такие фото были бы растиражированы немедленно. Дело в том, что все события были очень хорошо задокументированы. Взять, хотя бы роковой гранатомет у стен Останкино. Хотя утверждается, что выстрела не было, и что макашовцы просто бравировали им перед ОМОНом, но по какой-то невероятной случайности именно после манипуляций с гранатометом действительно раздался взрыв. Вот гранатомет передают гранатометчику.  Вот гранатометчик подходит к точке выстрела  А вот так, по мнению некоторых, выглядели те взрывы:  (все три фото взяты с форума )
Причем, судя по вжавшемуся в стену штурмовику, взрыв не был для него внезапным. При внезапном взрыве ты не успеешь спрятаться за угол и скорчить такую рожу. Штурмовик знал, что "сейчас рванет", как, скорее всего, и фотограф.Но был или не был выстрел гранатомета – неважно для поиска «снайперов». Важно, что одного единственного гранатометчика сняли неоднократно, а загадочных «снайперов на крыше» которых было много и которых «многие видели» - нет. Но дыма без огня не бывает. Кого-то же видели на крышах. Прошло 20 лет и я, начитавшись этих страшилок, начал подозревать нехорошее. Ведь мы шли с той стороны, где «многие видели снайперов». Периодически мы действительно забирались на крыши, чтобы осмотреться. Многие считают что «только у гебни есть ключи от всех чердаков», и отсюда строят догадку о принадлежности «снайперов» к КГБ. Я их разочарую: у промышленных альпинистов есть свои профессиональные секреты и находки, и они тоже умеют сравнительно легко проникать на крыши и чердаки. А не могли ли нас самих принять за этих мифических снайперов? Нас или таких же как мы искателей приключений, которые в отсутствие информации пытались её получить, забираясь повыше на здания? Я, кажется, говорил что «снайперы на крышах» не были запечатлены ни на одном фото. Если моя догадка верна, то я вас несколько ввел в заблуждение. У меня есть одно такое фото. Вот оно: Такие дела. Никогда не знаешь, кем окажешься 20 лет спустя. |
|
| Обсудить в блоге автора | |
Читайте также:
Сюжет по теме
 |
Двадцатилетие Октября
|
