Мне 25, и моя жизнь сломана. Никогда я не смогу жить так, как раньше, и так, как хотела. Это невозможно и недостижимо никаким образом. Я никогда не приеду в Москву, я никогда не увижу огромное количество моих старых знакомых и родных, я никогда не смогу смотреть на мир по-прежнему. Я никогда не смогу доверять людям - показания против меня были даны человеком, который шесть лет был моим ближайшим другом.

Но у меня есть мечта. Я хочу, чтобы моя сломанная жизнь продолжалась.

Когда-то, кажется в средней школе, на английском было задание составить предложение с глаголом afraid - своё "I'm afraid of dying" я помню до сих пор, меня ещё переспрашивали: "to die?" Нет, именно of dying, процесса, не результата. В стадии этого dying я живу с конца июля, это два с половиной месяца китайской пытки, когда тебе на голову методично капает по капле воды, и в конце концов, ты перестаёшь понимать, где ты и кто ты, и желание остаётся одно - чтобы вода закончилась.

Так вот, у меня есть мечта - простая до невозможности - чтобы нас оставили в покое. Чтобы стало возможно жить, а не умирать. Чтобы не дрожать от русской речи на улицах, от звука полученного сообщения или звонка. Чтобы просто знать, что сломанная жизнь тоже идёт, что она жизнь, а не ожидание конца.

До города Мегиддо, где должна произойти кульминация Армагеддона, отсюда ехать меньше получаса. До Йом-Кипура осталось несколько дней. Только нам незачем ехать и нечего ждать - у нас перманентный Армагеддон и Йом-Кипур. И ничего я не хочу так, как их прекращения.

Меня некоторое время вели к мысли о самоубийстве, с начала сентября вели особенно интенсивно. Мне лгали, мной пытались манипулировать, меня шантажировали, мне угрожали, в конце концов, мне сообщили, что я сошла с ума.

На данный момент - я фигурант совершенно неадекватного действительности уголовного дела, но жива и вполне адекватна.

Я по-прежнему afraid исключительно of dying. И единственное, чего я хочу - чтобы нас прекратили преследовать. Всё, что можно было сломать - сломано. Но каждый человек имеет право на жизнь. Большего - уже не надо.