Торжественное открытие исторической сцены Большого театра состоялось. Упакованный во фрак президент с главной сцены страны двинул речь, где три раза назвал Большой брендом. На праздник жизни звали только самых влиятельных вельмож. Статус персоны маркировало приглашение в партер. Классическое искусство, политика и капитал в этот вечер слились в небывалом экстазе и почти достигли б апогея, но, увы, величие момента отравил танцор Николай Цискаридзе, выступивший с критикой реставрации как раз накануне светлого праздника.

Красная картонка с приглашением в партер значила одно: жизнь удалась. Проскочить туда дуриком было почти невозможно: все заветные ряды находились в ведомстве протокола президента. Накануне праздника сотрудники этой службы обзванивали каждого из потенциальных избранных с целью удостовериться, угодно ли пожаловать лично.

Оттенки субординации разложились так: в партер были приглашены первый вице-премьер Игорь Шувалов, глава Первого канала Константин Эрнст, спикер Совета федерации Валентина Матвиенко, глава ЦИК Владимир Чуров, бывший министр финансов Алексей Кудрин, бывший глава администрации президента Александр Волошин, гендиректор «Газпром-медиа холдинга» Николай Сенкевич, глава Роспечати Михаил Сеславинский, лидер коммунистов Геннадий Зюганов, глава ЛДПР Владимир Жириновский, муфтий и далай-лама.

Роль заезжей этуали доверили Монике Беллуччи. Московский бомонд представляли Светлана и Федор Бондарчуки, Валентин Юдашкин, Сати Спивакова и Николай Басков. Рядом с ними сидели Полина Дерипаска с топ-менеджером Дмитрием Разумовым и подруга Романа Абрамовича Даша Жукова, которая все чаще появляется в свете одна-одинешенька. Остальные две трети партера занимали люди, светской науке неизвестные. На чекистов они похожи не были, на артистов тоже. В телевизоре не примелькались. Вот и гадай, почему протокол президента причислил их к лику «ви-ай-пи».

В одной из лож бенуара были замечены Татьяна и Валентин Юмашевы. Рядом с ними восседал медиамагнат Константин Ремчуков с женой. Ложу напротив занимали председатель исполнительного комитета попечительского совета Большого театра Александр Будберг и пресс-секретарь Наталья Тимакова, компанию которым составляли продюсер Александр Роднянский и речной олигарх Роман Троценко.

Нельзя сказать, что весь список «Форбса» ломанулся на открытие, но пул тяжеловесов впечатлял: глава ВТБ Андрей Костин, основатель «Реновы» Виктор Вексельберг, глава «ЛУКойла» Вагит Алекперов, глава «Газпрома» Алексей Миллер, совладелец «Металлоинвеста» Алишер Усманов и один из неразличимых братьев Зингаревичей, совладельцев холдинга «Илим Палп».

Спектакль начинался в семь вечера, но гости начали прибывать за час до того, чтобы осмотреть результаты реконструкции. Изнанки театра мы не видели – судить, справедлива ли критика Цискаридзе, не можем. Но лицевая сторона блестела торжественно и чудно! Великолепие дворцовых шелков, кровавой парчи и позолоты давило так, что терялся дар речи. Это была не «разлюли-малина», которая поблескивает, как настоящая, но счастья не приносит, а подлинный императорский «жирный жир» – очень дорого, очень богато.

Те, кто прошелся по залам, мог и себя показать, и людей посмотреть в Белом фойе. Там прогуливались экс-премьер Михаил Фрадков, министр спорта Виталий Мутко, банкир Василий Титов, генеральный секретарь ЕврАзЭС Таир Мансуров и бывший министр культуры Михаил Швыдкой. Модель Наталья Водянова фланировала вокруг телекамер в черном платье с пышной тюлевой юбкой, напоминавшей балетную пачку.

Михаил Сергеевич Горбачев появился в Белом фойе под руку с внучкой Ксенией. К нему бросались холеные иностранцы и иностранки – напоминали, кто они и при каких обстоятельствах познакомились с первым президентом СССР. Осмотрев фойе, господин Горбачев предложил окружавшему его фан-клубу: «Ну давайте куда-нибудь пойдем, а то я после операции в Германии учусь ходить». И Ксения Горбачева повела своего деда через отреставрированные залы в тайную комнату перед Царской ложей. Там за круглым столом уже пила чай небольшая уютная компания: Галина Вишневская, Майя Плисецкая и Зураб Соткилава. При появлении Горбачева госпожа Плисецкая встала, сердечно заулыбалась и подошла к нему. Господин Горбачев присаживаться за стол к звездам Большого не стал. Он представил великой балерине свою внучку Ксению, после чего тихо заговорил с госпожой Плисецкой на светские темы.

Обещанный Владимир Путин на торжественное открытие не приехал, и это было вполне предсказуемо. Тягой к прекрасному премьер никогда не отличался, именинам духа он предпочитает именины тела. И потому некоторых действующих министров и аппаратчиков на мегасобытии недосчитались. Из «играющих тренеров» прибыли Александр Жуков, Герман Греф и Игорь Шувалов (ну и министр спорта Виталий Мутко, но это, как говорила Ахматова, «и цыпленочку»). Конечно, и так хорошо получилось, но если бы Владимир Путин все-таки надумал посетить этот пир духа, то состав партера, клянусь, был бы еще кучерявей.

Дмитрий Медведев, как настоящий отличник, приехал вовремя. В 19.20 он был уже на сцене. Речь президент держал гладко и легко, три раза обозвал Большой брендом. Фрак на нем сидел трендово, но, несмотря на актуальный «лук», чувствовалось, что этот человек явно не создан для сцены Большого театра. Так и представляешь, как приехал он после этого всего домой, врубил «Криденс» и оттянулся по полной.

После спектакля президент Дмитрий Медведев и директор театра Анатолий Иксанов пригласили попечительский совет и патриархов Большого, среди которых были Майя Плисецкая, Галина Вишневская, Юрий Григорович и Елена Образцова, на бокал шампанского в Императорский зал. Президент коротко переговорил со звездами, затем с попечителем Андреем Костиным и стал что-то выяснять у Александра Будберга (в свое время именно Будберг обратил внимание Дмитрия Медведева на то, что необходимо срочно создать рабочую группу по Большому театру).

Приглашению на шампанское к президенту сопутствовала мощнейшая интрига: на мини-приеме в императорском зале отсутствовал министр культуры Александр Авдеев. Конечно, его из протокольной любезности позвали, но он сам не пошел: Большой театр не его проект, не его именины. Самым же радостным моментом закулисья стало подчеркнутое неприглашение на коктейль к президенту его советника по культуре Юрия Лаптева, который, как говорили знающие люди, заручившись молчаливой поддержкой Александра Авдеева, мечтал пропихнуться на место Анатолия Иксанова.

Злые языки утверждают, что будто бы министр Авдеев, уходя в отпуск, попробовал спихнуть на своих замов некую щекотливую бумаженцию, при подписании которой «адский Люцифер» Лаптев, «тот, кого никто не любит и все живущее клянет», мог бы занять вожделенный пост. Однако «зехер» не выгорел: замы побоялись связываться. Более того, о потенциальном кульбите нашептали Дмитрию Медведеву. Дмитрий Медведев тут же поинтересовался, не желает ли советник поставить своего работодателя в известность, что собирается менять место работы. И тогда Юрий Лаптев включил задний ход, заявив, что во всем виноваты интриги, и даже побежал ябедничать Светлане Медведевой.

Назначение не состоялось, советник президента явно вышел из доверия. И прогрессивная общественность радовалась этому факту как дитя. Господина Лаптева многие ненавидят еще по работе в Мариинском театре. В прошлом веке, когда чекистом еще было быть немодно, он уже был к ним близок и заработал себе дружную нелюбовь коллектива Мариинки и определенную репутацию. Оказавшись на повышении в Москве, господин Лаптев всей своей высоконравственной и благородной душой «прикипел» к действительно Богом поцелованному оперному режиссеру Дмитрию Чернякову, создателю гала-концерта в честь открытия Большого, и за глаза выклевывал ему печень.

Тем не менее в этот раз силы света победили. С Анатолией Иксановым был подписан контракт до тринадцатого года, а график режиссера Дмитрия Чернякова до этого же года расписан – он ставит везде по миру, включая Метрополитен-оперу. И театральное сообщество не смогло сдержать ликование по этому поводу.

***
Увы, не всем удалось разделить общие восторги. Для режиссера Федора Бондарчука торжественный выход в свет обернулся праздником «со слезою на глазах». Перед речью президента делец Михаил Куснирович протянул режиссеру Бондарчуку шоколадку «Вдохновение». Этой плиткой в синей обертке с балериной на фоне светящегося Большого театра в советские годы поощряли тягу к прекрасному каждого ребенка из приличной семьи. Поход на балет или оперу, как правило, подкреплялся этими серебряными дольками. Господина Бондарчука пронзила ностальгия. Схватив кусок исторической шоколадки, он справедливо решил, что перед тем, как вспомнить детство, надо вынуть изо рта жвачку: жевать на открытии Большого театра как-то «не айс». Вынув жвачку, Федор Бондарчук сообразил, что жевать не жвачку, а даже аффилированную с Большим шоколадку тоже не по понятиям. И оставил и жвачку, и шоколадку в руке. А затем переложил этот «набор юного театрала» рядом с собой. И благополучно прилип к нему под конец представления. В довершение беды сразу по окончании спектакля на уши Федора Бондарчука плотно насел Геннадий Зюганов, а улизнуть от этого человека-бронепоезда, когда ему нужно высказаться, невозможно.

***
Под самый занавес давали две афтепати. Большой театр приглашал на прием в отель «Ритц». А главный строитель, глава группы «Сумма» Зия Магомедов устраивал вечеринку по соседству с театром в ресторане «Большой». Туда, сияя развесистыми бриллиантами, отправилась Моника Беллуччи, а также бизнесмены Давид Каплан и Роман Троценко, балерина Диана Вишнева с бойфрендом, чета Юмашевых и директор департамента культуры аппарата правительства Денис Молчанов. Гостей развлекал женский хор Турецкого, что после кантилен и рулад казалось странным.

Гости подшучивали над тем, что в кулуарах Зия Магомедов не раз жаловался, что строил и реставрировал себе в убыток. «Причем он сам, видимо, в это верит», – говорили господа. То, что группа «Сумма» ничего не стащила, это факт: все было съедено предыдущей командой. Но и «Сумму» никто не объел. Просто в России приличный честный заработок, когда не на всю жизнь обогатились, а просто подзаработали, считается уже себе в убыток.

Ну и под конец придется озвучить не самую приятную тему – демарш премьера Большого театра Николая Цискаридзе. Его резкая критика реконструкции Большого театра чуть не затмила главный информационный повод – открытие исторической сцены. О кафельных коридорах и бронзовых ручках судачили и в фойе перед началом гала-концерта, и на всех афтепати, и, похоже, именно об этом во время коктейля шептался и президент со своими доверенными лицами.

Я не видела изнанку обновленного театра – возможно, доля истины в словах Цискаридзе и есть. Но это не вся правда, а лишь маленькая толика ее: лицевая сторона реставрации ошеломительна и грандиозна. А самое главное – если бы так выступил не мотивированный человек, это бы наводило на мысли. Вот сделала бы заявление Майя Михайловна Плисецкая – человек с безукоризненной репутацией, «не ищущий своего», – был бы повод собирать рабочую комиссию.

Но, по моим ощущениям, не одним правдолюбием продиктован пыл гениального танцора. Когда балерун, пусть и небезосновательно, хочет стать балетным начальником и на этом фоне выступает с разоблачениями, меня терзает ощущение «затеи хитрости презренной». И я не понимаю, как приличный человек может давать интервью газете «Завтра»?! «Коля – дите малое, неразумное, не разбирается, где какая газета», – отвечают сторонники танцора. «Ага, неразумное, – думаю я, – как с Игорем Шуваловым дружить и как Путину «лизатто» исполнять, так очень даже соображает». Поясняю: в разоблачительном интервью газете «Завтра» господин Цискаридзе лизнул господина Путина три раза: «Благодаря Путину!», «Пока Владимир Владимирович Путин был президентом, он регулярно посещал Большой театр», «Слава Богу, мне удалось связаться с администрацией Владимира Владимировича Путина. Я разговаривал с Игорем Ивановичем Шуваловым».