Простодушием ребяческим было бы предположить, что наше мнение, мнение жителей Москвы, представляет для кого-то интерес. Никакого хотя бы референдума о том, надобно ли увеличивать Первопрестольную аж в два с половиною раза, я, во всяком случае, не заметила. Однако на правах москвитянки, родившейся на свет в Сиротском переулке, не излить душу не могу. Ведь это я либо попадаю в часовые пробки (один раз опоздала даже на прямой эфир), либо подвергаю опасности свои жизнь и здоровье в под завязочку перегруженной подземке.

Москва не город. Даже не мегаполис. Это небольшая страна внутри другой страны, внутри России. Страна во многом паразитарная, всасывающая в себя все живое, деятельное, здоровое, эдакий сочный шар омелы на засыхающем дереве. Любая столица является магнитом для талантливых и деятельных, но в стране, где вместо здоровой мобильности наблюдается устремленность в одну точку, это приобретает вид катастрофы.

Помнится, в детстве я немного удивлялась, постоянно слыша про заграничных коллег отца нечто подобное: «Эверетт Олсон надумал переехать из Чикаго в Сан-Франциско». Они то и дело меняли города и университеты, эти американские ученые, и американская наука отнюдь не страдала от нестоличного их проживания. А у нас, за кратким мигом расцвета «академгородков», ученые держались двух столиц: даже просторными коттеджами (это при московской-то тесноте) не удавалось их под Новосибирск выманить.

И ни в застойные советские годы, ни ныне я не могу вообразить, чтобы, например, библиотекарь или нотариус обмолвился: «Устал от московского шума, перебираюсь с семьей в Муром». Между тем для современной Франции подобное — дело самое обычное.

Москва — не город? Ну, пожалуй, я самую малость преувеличила. Корректнее сказать: сейчас она еще город, но на последних пределах, каковыми понятие города ограничено. Городом является пространство, в черте которого человек может за день совершить две поездки — на службу и обратно. При этом он должен потратить энное время на работу, на сон и хоть немножко на отдых. Когда все это перестает укладываться в 24 часа — город перестает быть городом.

По московским же понятиям человек, достигающий места службы за полчаса езды, живет очень комфортно. Три вида транспорта ежедневно для столичного жителя — это почти нормально: на автобусе до метро, в метро с парой пересадок, от метро трамваем. Привыкли, притерпелись. Нервные перегрузки заедаем таблетками, на перегонах или в пробках слушаем музыку или учим иностранные языки, книги читаем.

Но если наши дистанции огромного размера увеличатся еще — Москва как бы незримо треснет, покрывшись сетью внутренних границ. Пункта А житель Энского района сможет достичь, не озадачиваясь заботой о ночлеге вне дома, а пункта Б — уже нет.

Впрочем, должно утешать то, что вокруг Москвы не нарисуют нового «кольца», но пристроят к ней с одного боку эдакий город-полип, обретение коего, напротив, чрезвычайно разгрузит центр и общественный транспорт, ибо всяческие присутственные места и будут туда перенесены. Ой ли разгрузит? Что, у Москвы-2 будут обособленные от Белокаменной сети транспортных коммуникаций? Если да, то зачем ставить этот замечательный город впритык к Москве? Не лучше ли основать его подалее, чтобы хоть меж ним и Москвой легли качественные дороги? Если же Москву и ее гигантский полип свяжет то же самое метро, то каким образом это его разгрузит? Впрочем, метро ли хотят разгружать?

Мне в детстве запрещали читать книгу «Незнайка на луне» — как моветон и советский агитпроп. Соглашаясь с этой оценкой, скажу, что все же не зря ее тайком прочла. Есть в книге один весьма поучительный пример. Двое отрицательных коротышек (не помню, конечно, как их звали), не желаючи трудиться, решили наводить чистоту иным способом: поселившись в огромном доме, они, замусорив одну комнату полностью, переселялись в другую, потом в третью и четвертую… К чему бы оно вспомнилось?

«Мигалочные» страсти в нынешнем году бурлили уж слишком всерьез. Сие и понятно: количество мигалок сделало передвижение по архиперегруженному центру практически невозможным для обычных граждан. И граждане довольно наглядно продемонстрировали, что это их не устраивает. Понятно и понято: дальше так нельзя. Но не за веник же браться, в смысле не проблему же решать? Приятнее во всех отношениях устроить себе «как бы Москву», которую уж заодно можно вообще куполом-кондиционером накрыть для убережения ее обитателей от противного дыма противных лесных пожаров.

Многие публицисты за эти два дня процитировали материал из блога минского политолога Юрия Шевцова, не удержусь и я дать на него ссылку, тем паче что Шевцов — в моей ленте друзей, и нашумевший пост я прочла свежеиспеченным. Очень грустно рассуждение Шевцова о том, что Санкт-Петербург окончательно утратит при эдаком раскладе статус второй столицы, но ведь вправду утратит.

Москва-2, элитарная Москва, может сделаться организмом-паразитом не только по отношению ко всей стране, но и к собственно Москве. Некоторые блогеры не вполне в шутку говорят о том, что въезд в новую Москву из старой будет ограничен.

За два постсоветских десятилетия процесс децентрализации в стране даже не начинался.

Но ничто, кроме децентрализации, кроме развития регионов, кроме подъема мобильности с практического нуля, не способно по-настоящему разгрузить Москву.

До тех пор покуда молодой специалист, получивши два предложения — столичное и провинциальное, не станет долго и серьезно морщить лоб в рассуждении, а что бы ему предпочесть, Москва будет прирастать, прирастать бессмысленно и беспощадно.