В деле «Нового величия» есть нечто новое.

Это дело тинейджеров. Анна Павликова на момент ареста — несовершеннолетняя, остальные участники дела недалеко ушли от 18-летнего рубежа. Карательная машина никогда не симпатична, это входит в ее природу. Но когда она направляется на детей, это шок.

Дети являют невосторженный образ мыслей, и это все. Все эпизоды, которые входят в состав преступления, созданы тремя провокаторами — идейный лидер Руслан Д. (Александр Константинов), руководитель «штурмового отряда» Максим Расторгуев и рядовой участник Ю. А. Испанцев (по информации «Дождя»). Бывают случаи сомнительной вины — как с Олегом Сенцовым, который собирался взорвать памятник Ленину, за что сейчас умрет от голода на глазах всего мира. Но в данном случае это показательная невиновность — ничего, кроме невосторженного образа мыслей.

Арест и суд над показательно невиновными тинейджерами — показательно античеловеческий спектакль. Его участники показательно играют роль не людей. Других.

Запредельная жестокость, запредельная беззаконность, запредельная демонстративность — изумляют. Они создают ощущение полного бессилия и одновременно невозможности как-либо принять происходящее. Отсюда — совершенная завороженность им как своего рода спектаклем.

Это всем известно, всем понятно, и цель постановщиков процесса — чтобы это было всем понятно. Одно постороннее соображение: состояние, в котором оказались мы, наблюдающие все это, напоминает хорошо знакомое.

Буденновск.

Дубровка.

Беслан.

Торжествующая нелюдь, заложники, ничего невозможно сделать и ничего невозможно делать, кроме как следить за происходящим.

Александр Эткинд во «Внутренней колонизации» описывает следующий процесс — государство отправляет в проблемные области своих офицеров, те выдвигаются, возвращаются в центр и переносят туда навыки и обиход, обретенный в боях на окраинах. В данном случае в борьбу с тинейджерами перенесены приемы борьбы с исламским террором.

В истории военных действий или войны спецслужб часто бывает, что противники учат друг друга тактике боя. Мне кажется, силовые структуры переняли у тех, с кем боролись, тактику публичного длящегося теракта.