| …Лет в десять она была смешной девчонкой с сердитым взглядом, глядевшей на мир будто из норки. Лет в семнадцать – томной ундиной, отвергшей Сорбонну ради питерских ночных клубов. Сегодня, после развязной «блондинки в шоколаде», тридцатилетняя Ксения Собчак потихоньку примеряет облик «иконы протеста». Собчак и ее романы, Собчак и президент, Собчак и ее деньги — мы смотрим сериал, в котором с каждым кадром, как жаловалась Алиса, «все страньше и страньше». Но за всей этой накипью — сильная воля и ясный ум. И железная лапа государства, пока несильно сдавившая нежную шейку, может еще выдавить на свет настоящего лидера.
— Ксения, многих людей, которые наблюдают за динамикой твоего образа, интересует, что тебя привело к нынешнему активному гражданскому состоянию?
— Это происходило долго, не в один день.
— И, может быть, связано с тем, что ты открыла для себя человека демократических воззрений, а не какого-нибудь «буржуя несимпатичного»?
— Нет, личная жизнь в данном случае вторична. Но такое уважаемое издание, как «Новая газета», не должно ее обсуждать…
— И не будет. Речь об идеях, в которых есть некоторая заразительность: мы ж не всегда знаем, через кого свобода стучится в наши сердца? Мне все кажется, что твоя метаморфоза имеет какую-то гамлетовскую подоплеку. Может, тебе открылось что-то из прошлого?
— Может, и открылось. Но об этом я вряд ли могу сейчас говорить. Остановимся на том, что есть ряд вещей, которые меня (как и большую часть нашего общества) сильно покоробили: рокировка тандема, вопиющие подтасовки на выборах в Думу. |
