Напишу по этому поводу то, что хотел написать давным-давно.

Самые худшие, глупые, недостойные слова в адрес тех, кто сочувствует Сенцову, - это упреки в том, что они не сочувствуют кому-то другому (Мефедову, Вышинскому, сотням детей Донбасса и т.д.). Якобы этот перекос в сочувствии доказывает чье-то бессердечие или лицемерие.

Это возмутительная и безнравственная чушь.

Приведу простую аналогию.

Вот идут поминки по какому-то человеку. Все в трауре, тихо выпивают, вспоминают. Кто-то плачет, кто-то даже негромко смеется. Кто же все эти люди?

Среди них есть близкие, которым сейчас больно. Есть друзья или коллеги, которым грустно. Наверняка есть посторонние, которые зашли из вежливости. Или из любопытства. Или за компанию (даже так, а почему нет?). Но в их присутствии здесь есть бесспорный смысл. Хотя бы тот, что люди, по-настоящему переживающие боль (они всегда есть), могут почувствовать себя легче, увидев количество пришедших на эти самые поминки.

У кого есть моральное право трясти гостей поминок за грудки и требовать ответить - по-настоящему они скорбят или понарошку?

Боюсь, ответ прост: ни у кого.

Представьте, заявляется на поминки чужак и кричит во весь голос:
"Плачут они! Скорбят! А дядя Ваня в соседнем помещении умирал - вы плакали? А тетя Маня страдала - сжалились? А на похороны дедушки Вовы кто из вас пришел? Так что нечего тут изображать".

Безусловно, жаль всех: Ваню, Маню и особенно дедушку Вову. Но как можно требовать от каждого переживать по поводу каждого? И как можно приказывать чувствам, которые всегда субъективны и неуправляемы? Один плачет по Мотороле, другой по Немцову, третий - только по своему школьному другу. Каждый в своем праве. Не в праве только тот, кто требует скорби от других - или пытается эту скорбь, напротив, ограничить.

Тотальной эмпатии не бывает. Даже Христос одного разбойника провел за собой в рай, а второго отправил в ад. Хотя он был Христос, мог бы войти в положение бедолаги, не желавшего каяться перед мучительной смертью на кресте, и простить.

Такого чужака с поминок надо гнать в шею.

Можно, конечно, набраться терпимости и спросить, чего он так убивается. Может, у него только что умер дядя или дедушка, дело в этом?
Так и я, когда ко мне обращается кто-то из добровольной "полиции скорби", всегда захожу на его(ее) страничку: правда ли этот человек так остро переживает за Кирилла Вышинского? Требует ли он его освобождения? Ходит ли с плакатом в одиночный пикет (не в Киеве, не надо - хотя бы в Москве, где за это ничего не будет)? Считает ли дни Вышинского в неволе?

Конечно, результат всегда один: этому человеку нет дела до Вышинского, Мефедова и детей Донбасса. Как и до Сенцова или Кольченко. Его бесит то, что до них есть дело вам. Ваше неравнодушие ему надо срочно разоблачить, обесценить, превратить в равнодушие, чуть сдобренное лицемерием.

Может быть, ему так проще спать по ночам? Мне хочется надеяться, что это - лишь рудименты больной совести, а не проявления здоровой бессовестности.

Чтоб не забыть, напоследок:

Свободу всем политзаключенным!