Взгляд охладевшей к мужу представительницы высшего света, измученной смутными сексуальными желаниями (в анамнезе — мимолетная плотская, но впоследствии платонизировавшаяся связь с подругой), падает на серую мышь из обслуги. Удовлетворив любопытство и либидинозные потребности, она возвращается к мужу, гарантирующему достаток ей и ее дочери

Любой европейский романист и режиссер поставил бы на этом месте точку. Впрочем, и Голливуд до недавнего времени лишал такие сюжеты ханжеской потенциальности хеппи-энда, взваливая грязную работу на бога из машины. В «Титанике», как мы помним, мезальянс взламывает айсберг, который обеспечивает сохранность разделяющих Джека и Роуз классовых линий

Не то Хайсмит и Хейнс. Героине-простолюдинке выпадает шанс на счастливую совместность с благородной Кэрол, но не ранее, чем она самостоятельно преодолеет несколько социальных лестничных пролетов. Теперь Кэрол (и мы вместе с ней) готова, связь — даром, что однополая — лишается скандальности и получает легитимность

Как читать эту коллизию: как ханжество в кубе или как иронический его подрыв — дело вкуса. Но что кино не про «красоту» или «эмансипацию секс-меньшинств» — факт непреложный