Вообще больница-то эта известна в народе больше как "Кащенко". Спасибо Петру Петровичу, который возглавлял ее целых четыре года, а также советской карательной психиатрии. Основателем больницы был Николай Алексеев, городской голова, погибший, по иронии судьбы, от рук душевнобольного. Алексеев занимался сбором средств на строительство больницы, которую построили в бывших владениях купца Канатчикова. Поэтому у нее есть и третье название - Канатчикова дача. Что-то такое воспевал Высоцкий.
Про историю больницы можно почитать на ее сайте или же посетить музей, который находится на территории самой больницы.

Мои приключения начались с приемного отделения. Пока я сидел в комнате ожидания с двумя сонными лекарями из скорой помощи, то заметил на полке книгу Филиппа Керра "Решетка", что меня, безусловно, повеселило в свете того места, где я находился.

Меня пригласили в соседнюю комнату, где начали оформлять. Собственно все оформление заключается в переписи ваших вещей за которые вы потом расписываетесь, что все верно и после этого вы с ними едете в отделение.
При поступлении у вас меряют температуру и берут мазок из задницы на кишечную палочку. 
Прелесть ситуации заключалась в том, что я уже привез с собой из поликлиники результаты всех нужных анализов необходимых для госпитализации. Мазок из задницы в поликлинике у меня брали два раза, потому что результаты первого мазка долго ехали из лаборатории и приехали уже просроченными. Пришлось пересдавать. Ну, мне даже в третий раз уже понравилось, что скрывать.

Вещей у меня было много и описывали все как-то невнимательно. При желании можно протащить с собой какую-нибудь запрещенку. Ну, например, один парень зачем-то пронес с собой лезвие бритвы под крышкой мобильного телефона. Потом он демонстративно катал его на языке и пережевывал прямо перед нами. В общем, он по адресу с такими фокусами.
А еще у многих отбирают ремень от брюк. Без понятия зачем это делается. Если для того, чтобы ты не повесился со скуки в палате (поскольку большую часть дня там делать нечего, но об этом потом), то надо еще и шнурки отбирать. 
Хотя это вполне могут быть типичные инструкции и стандартные "нельзя", которые применимы ко всем без исключения, даже к безобидным призывникам. У меня ничего не отобрали. Я взял свои манатки и мы поехали в отделение.
Кстати, скажу, что я первый раз ехал на машине скорой помощи и вообще впервые лежал в больнице. Когда я сообщил это врачу, сопровождавшему меня, то он ласково пожелал мне: "Дай бог, чтобы последний".

Наш этаж был поделен на два отделения. Оба они начинались за большой железной дверью, ключи от которой находятся у медсестер. Просто так никто не может войти и выйти. Тут только впускают и выпускают. 
Первые впечатления, конечно, странные. Ничего непонятно и картина никак не вяжется с теми представлениям в голове, которые сформировались благодаря фильмам и рассказам "добрых" друзей. Пытаешь вычислить психа в этой массе людей, но ничего не получается. Просто потому, что психов-то там и нет. 
В моем отделении лежали призывники, солдаты, судебники и один гомосексуалист, но на завтра он заявил, что является бисексуалом, а на следующий день уже стал асексуалом. Видимо, мы ему не понравились.

В отделении пять палат, четыре большие и одна маленькая. В больших палатах 12 коек, в маленькой всего 4. В маленькой палате лежат солдаты, которые ходят на работу и в так называемые наряды. Это, конечно, не те наряды, как в армии, где ты полируешь очки несколько часов до блеска. Тут все гораздо проще. Работа же представляет собой обычную помощь больнице. Сходить за едой, отнести белье в прачку, в оранжерее саженцы отсортировать и тому подобное. Для всех этих дел запрягают солдат, потому что прав у них получается поменьше, чем у призывников, так как нас не трогали. Мы могли пойти только по желанию.
Я один раз ходил в наряд, мыл полы и после отбоя чистил унитазы. За это мне дали принять горячий душ. Да, кстати, душ там раз в неделю всего. Чтобы ходить туда чаще нужно быть в наряде или же договориться (на словах), чтобы тебя пустили помыться. Особо вонючих мы насильно отправляли вне очереди. Спать с такими в палате просто невозможно. Проветриваешь 10 минут и через минуту опять стоит вонь. Глупо упрекать человека в том, что у него повышенное потоотделение.

Трудно только первые день-два пока идет адаптация к новым условиям и к больничному режиму, созданному для оздоровления пациентов. Подъем в 07:00, отбой в 22:00. Между ними завтрак, обед, тихий час, полдник, ужин и кефирчик на ночь. Прогулки, к сожалению, зимой невозможны. Если хочется выйти на улицу, то надо напроситься на работу или же сходить за едой. Я за едой ходил настолько часто, что медсестры стали говорить про меня: "Костя хороший". 
Ходил больше от скуки и чтобы сбросить напряжение четырех стен в которых находишься целый день. Это реально очень давит. Создается ощущение того, что ты находишься здесь принудительно, хотя приехал сюда добровольно.

Делать там особо нечего. Из основных развлечений могу выделить сон и чтение. Разговоры быстро надоедают, так как зачастую они сводятся к тому "как же нас все заебало и мы хотим домой". Правда, иногда у нас возникали споры на острые темы и за политику.
Два солдата спорили о необходимости службы в армии. Учитывая то, как они сюда попали, то их позиции вполне понятны. 
Первый, десантник, служил в отличной части, куда многие пытаются попасть и для этого платят деньги. Здесь он оказался совершенно случайно. После очередного марш-броска нужно было писать тесты и он их завалил, написав на отвали. Сказалась усталость.
Второй, морпех, не вынес ежедневной муштры и ему начала сниться петля. Для того, чтобы понять не сон ли это, он расцарапал себе руку иголкой.

В отделении есть несколько настольных игр. Это шашки, нарды, монополия и шахматы. Шахматы это очень здорово, но я не смог найти себе равного противника. Все мои соседи играли в них просто отвратительно и даже взялся их учиться, объясняя основные правила грамотной игры и показывая некоторые дебюты. Вскоре к нам привезли одного судебника, мужичка лет 60, с которым мы сыграли несколько интересных партий. Я оказался сильнее. За нашим матчем на звание чемпиона мира Кащенко следили человек 5-6, что весьма неплохо, я считаю. Так что я там время не терял и занимался популяризацией шахмат, а также стихов.
У одного солдата прорезалось желание слагать и я дал ему несколько советов и рассказал про основные размеры на примерах, коих у меня достаточно. Всегда ношу с собой сборник поэзии серебряного века.

Все обследование длится от 7 до 10 дней и включает в себя анализ крови, мочи, ЭКГ, ЭЭГ, беседу с психологом, визит к офтальмологу и неврологу. Все это можно сделать за три дня, но согласно тупым положениям тебя держат в отделении неделю. Медперсонал следит за твоим поведением днем и ночью и это тоже часть обследования.
Солдаты и судебники лежат по 30 дней. Рекорд отделения 80 дней. Был у них один солдат, которому повезло попасть на новогодние праздники, отпуска врачей и вдобавок за ним из части никто ехать не хотел.

В принципе, совсем отмороженных медработников там нет. Есть строгие и добрые. Добрых мало. С ними можно договориться, чтобы тебе поставили телефон на зарядку или купили сигарет. С телефонами там реально жопа. Их выдают всего на один час вечером и все это под присмотром медсестры. Свободный доступ к телефонам запрещен из-за судебников, которые могут попросить позвонить и сообщить подельнику важную информацию. Ну и еще бывали случаи, когда какой-то идиот звонил и вызывал полицию прямо в отделение, рассказывая как на его глазах расчленяют человека.
До меня был пациент, который с порога схватил огнетушитель и запустили его в окно. Парня связали, обкололи седативными так, что дальше он только ходил и песни пел.
А так у нас все были тихие и никто не возникал особо.

Еда вполне себе сносная. Больничная диета исключает жареное. Меню состояло из вареных и тушеных продуктов. Мяса там было маловато, поэтому ел почти все. Только порции маленькие.

Через какое-то время я заметил, что палаты всегда открыты, когда там находятся люди и двери не имеют ручек. А еще, что в туалете кабинки без дверей! Сидишь ты такой, срешь, а на тебя все смотрят. Хотя были там ребята без комплексов, которые даже газету сидели читали. Ну хрен знает, я бы не смог. Солдат рассказал про прапощика-извращенца. который любил заходить в туалет у них и смотреть как там люди срут.

Люди в палате не просто так лежат, а порой даже что-то пишут. Я слышал про дневник сумасшедшего, который принято вести в дурке. Туда заносятся самые бредовые мысли, стихи и странные рисунки. Потом все это творчество извлекается персоналом и анализируется состояние твоего психического здоровья. У нас ничего подобного не было, так что скорее всего это просто байка.
Зато я приметил надписи и рисунки на стенах палаты.
Над входом в палату висел православный крест и мусульманский полумесяц, а поодаль кто-то начертил сатанинскую звезду.
Народное творчество составляли записи типа:
1. Больница эта край чудес. Попал сюда и здесь исчез.
2. Где лучшие тусовки? У нас в дурке!
3. БЛЯДИ

В одной из палат лежал солдат с изумительной фантазией и даром придумывать хуиту на ровном месте. Он рассказал парочку увлекательных о том, как его девушка изменила ему с конем из его конюшни. Была у него еще история про то, как он пошел зимой с автоматом калашникова на медведя, но потом вспомнил, что медведи зимой спят.

Перед комиссией со мной беседовала мой лечащий врач и задала кучу вопросов о детстве, юности и текущей жизни. Самый глупый, пожалуй, вопрос - сколько я уже не брею бороду. Беседа длилась около часа. Потом со мной поговорила зам.врача и меня отпустили.

Вроде бы все постарался осветить. Лучше задавайте вопросы, отвечу. А то устал пост писать. Спать охота.