5
| Мой вклад в раскол Россия-Белоруссия | ||||
 |
5.10 11:05 |  |
4109 | |
| kungurov | ||||
| Решил я как-то поковыряться в настройках ЖЖ и нашел меню "Статистика", а в ней вкладку "Друзья". Оказалось, этих самых друзей у меня 1600 человек (неужели все читают?), но больше всего меня заинтересовал график, показывающий сколько френдов прибыло, а сколько убыло за отчетный период. Глядь - как раз 4 человека меня отфрендило вчера (рекорд за месяц), причем все в течении одного часа. Заглянул к ним в профиль - еще одно совпаление: все они из Белоруссии. Удивило меня это обстоятельство. Ладно, если бы я написал какой-нибудь говноплевательский пост про то ихнего батьку, так ведь давно уже вообще ничего не писал. Но ведь налицо тенденция, а не случайность. Может, в комментариях я чем-то не угодил братско-соседскому народу? Так и есть! За полчаса до массового исхода белорусов из моих френдов в дискуссии с каим-то литовским нациком из Австралии я вскользь упомянул, что Великие Статуты Литовские писаны русским, а вовсе не литовским языком, и даже не белорусским, как это кричат белорусские националисты. Действительно, как можно было ПИСАТЬ на белорусском языке в XVI в., если первая грамматика белорусской мовы была создана в 1918 г., да и та на латинице? И вообще никаких белорусов в те стародавние времена не существовало. Раз уж сам Медвед сегодня изволил цыкнуть на своего минского коллегу, решил и я хоть разок подпеть правящему режиму. Заодно проверим, сколько среди читателей моего ЖЖ национально озабоченных белорусов. Расскажу я о том, почему этого народа не существовало до XX века, и откуда он взялся. То, что украинцы - искусственно выведенная австрийцами нация (процесс дерусификации-украинизации был продолжен в СССР), давно уже стало расхожей темой разговоров, а вот в отношении белорусов я подобное слышал разве что от ЖЖ-юзера ![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif) awas1952 (в миру Анатолий Вассерман). Ниже приведена глава из моей книги "Киевской Руси не было".
***
Работая как-то над статьей о варшавском восстании 1944 г., я перелопатил очень много польских газет последних двух десятилетий. Сразу бросается в глаза просто-таки маниакальная ненависть поляков к Сталину - человеку, благодаря которому Польша сегодня существует. Можно, конечно, считать это следствием мощной промывки ляшских мозгов, но мне кажется, дело еще и в глубоко укоренившемся комплексе национальной неполноценности, выражающемся в характерном польском евро-расизме. Себя поляки считают неполноценными европейцами, поэтому всегда стараются подчеркнуть свое превосходство хотя бы над азиатами, к коим, разумеется, относят русских. Поэтому когда поляков бьют шведы или немцы, им не так обидно. Ну, поколотил старший брат младшего, так имеет право - на то он и старший. А вот когда полякам задают трепку русские - это вызывает некоторое недоумение и воспринимается крайне болезненно, как если бы первоклашка отлупил дебелого пэтэушника. И тут же начинаются вопли, что русские победили лишь благодаря своему варварству.Например, в 1794 г. во время войны с инсургентами Косцюшко граф Александр Суворов блестяще взял штурмом крепость Прагу - варшавское предместье на правом берегу Вислы, после чего польская столица сдалась без боя. По условиям сдачи русский полководец пообещал: "Именем Ее Императорского Величества, моей Августейшей Государыни, я гарантирую всем гражданам безопасность имущества и личности, равно как забвение всего прошлого, и обещаю при входе войск Ее Императорского Величества никоих злоупотреблений не допустить". Условия соглашения Суворов выполнил, чем очень удивил горожан, с трепетом ожидавших кары за свои кровавые грехи (весной 1794 г. в момент празднования православной Пасхи варшавяне напали на русских солдат, многие из которых, будучи безоружными, были убиты прямо в церквях). Русский фельдмаршал заслужил тем самым большое признание мещан, от имени которых варшавский магистрат Варшавы поднес ему золотую табакерку, украшенную бриллиантами, с надписью "Warszawa zbawcy swemu" (Варшава своему спасителю). Иногда упоминается в качестве подарка еще и богато украшенная сабля, поднесенная от благодарных обывателей. В письме Румянцеву Суворов отмечал: "Все предано забвению. В беседах обращаемся как друзья и братья. Немцев не любят. Нас обожают". Обожание длилось недолго. Уже в начале XIX в. французская и польская пропаганда приписала Суворову все мыслимые и немыслимые грехи: дескать, его чудо-богатыри перебили все мирное население прагского предместья, включая грудных детей. Монахинь перед смертью, естественно изнасиловали в самых извращенных формах. Все дома и церкви были, дескать, русскими разграблены, а потом Прага дотла сожжена. Это же, дескать, Суворов пообещал сотворить и с Варшавой, если она не сдастся. Мол, лишь поэтому, спасая мирное население от геноцида, мятежники капитулировали. Казалось бы, после провала русской кампании Наполеона надобность в антисуворовской пропаганде должна была отпасть, но миф о прагском геноциде оказался поразительно живуч, и с течением времени в польском национальном сознании из разряда перлов наполеоновской пропаганды перешел в категорию "общеизвестных фактов" (нечто подобное сегодня происходит на Украине с так называемой батуринской резней). После генералиссимуса Сталина, пожалуй, теперь самый ненавистный в Польше русский - это генералиссимус Суворов. Понятно, что битым полякам не за что любить Суворова, который накрутил шляхте хвоста в 1794 г., а еще раньше в 1769-1772 гг. громил барских конфедератов, но почему Суворова ненавидят белорусы? Не все, конечно, и даже не большинство, а некоторые. Эти некоторые называются интеллигенты - в чем, видимо, и кроется разгадка феномена. Попалось мне как-то на глаза интервью с композитором Кимом Цесаковым. Вроде бы рассказывает о музыке, и вдруг ни с того ни с сего бац: "Мой языковый фактор очень связан с переосмыслением белорусского фольклора. Но не просто белорусского фольклора. Я очень люблю песни-плачи женские. Вот, кстати, женские песни-плачи из всех славянских народов есть только у белорусов. Наверное, это было связано все-таки с женской долей. Потому что Беларусь вечно была под гнетом поляков, потом россиян. Ну шутка ли: когда Калиновского восстание Суворов задавил, то от Минска до Петербурга 136 тысяч столбов было вкопано, и на каждом столбе висело по человеку. Об этом россияне боятся говорить, а это ж факт". По-моему, фактом можно считать только то, что Цесаков - дебил. Этот представитель "умственного труда" понятия не имеет о том, как трудно срубить дерево, обтесать, приволочь его к дороге, вкопать, выковать и приделать крюк, а потом еще подвесить на него человека. Человек, естественно, упирается, поскольку висеть ему не хочется. Поэтому выход один - превратить бедолагу в труп, а уж после подвешивать. Не ясно, правда, как доставлять десятки тысяч тел к Петербургу - далековато, трупы подпортятся в дороге и вид примут очень неаппетитный. И вообще непонятно, зачем их волочь в такую даль. Одно бы дело для устрашения местного населения вздернуть десяток бунтовщиков, но на кой черт их под Петербургом-то развешивать? Представляю: едет император всероссийский с иностранными послами на увеселительное мероприятие в Царское Село, и вдруг шибает в нос тлетворный запах мертвечины. Послы наодеколоненными платочками себе носопырки судорожно зажимают и глаза вопросительно на государя таращат. А тот, как ни в чем не бывало: мол, не удивляйтесь, это суворовским чудо-богатырям делать нечего, и чтоб не бездельничали, велено им украшать дорогу трупами. Согласитесь, картина совершенно неправдоподобная. Еще более ей добавляет неправдоподобия то, что к моменту восстания 1863-1864 гг., одним из заводил которого был Кастусь Калиновский, великий Суворов 63 года как лежал в могиле. Теоретически, конечно, восстание Калиновского мог "задавить" внук генералиссимуса генерал от инфантерии Суворов Александр Аркадьевич, бывший одно время лифляндским, эстляндским и курляндским генерал-губернатором. Однако к моменту восстания он пребывал в должности столичного генерал-губернатора (с 1861 до 1866 г.), да и к полякам он как раз относился очень сочувственно. Под стать композитору Цесакову его соплеменник Игорь Литвин, который считает себя историком. Этот тип тоже слегка зациклен на мертвечине и этнических чистках. Вот какие ошеломительные подробности он выдает о покорении Суворовым Варшавы в своей книжонке "Затерянный мир, или малоизвестные страницы белорусской истории": "В 1794 года армия Суворова свирепствовала в Беларуси и Польше. Суворовские выродки расстреливали мирных жителей Кобрина и Малориты. На подступах к Варшаве они уничтожали все живое на своем пути. В варшавском пригороде - Пражском предместье было расстреляно все население. В самой Варшаве русские солдаты на копьях и штыках по улицам носили младенцев. Возможно, поляки это будут помнить всегда". Впрочем, книжка Литвина относительно безвредна, ибо он нагородил такой бредятины, что это полностью исключает возможность серьезного к ней отношения. То ли у него голова была в отключке, пока он высасывал из пальца "малоизвестные страницы истории", то ли врач ему по ошибке прописал сильнодействующий препарат с галлюциногенным побочным эффектом. Вот например, как Литвин описывает один эпизод героической борьбы белорусов против "русского ига": "В православном Могилеве, в ночь с 1-го на 2-е февраля 1661 года во время восстания горожан было уничтожено семь тысяч стрельцов. Спасся только один, находившийся за городом в самовольной отлучке. Горожане заблаговременно вывинтили из русских ружей кремни и потери среди повстанцев были небольшими". Можно подумать, стрельцы (солдаты регулярной армии, а не какие-нибудь ополченцы!) оставляли свои ружья где попало без присмотра, чтобы у праздношатающихся мимопроходимцев была возможность незаметно вынуть из них кремни. Если так, то почему горожане, коль имели беспрепятственный доступ к стрелецким ружьям, попросту не сперли их? Трудно представить себе подобную ситуацию, когда бы советские солдаты в Сталинграде скрытно пробрались ночью в стан врага, повынимали бы из всех немецких винтовок и пулеметов затворы, а с утра лихо пошли в атаку на фрицев, которые недоумевают: почему же они не могут сделать "пиф-паф". Или вот еще один литвинский перл из того же источника: "Российская история утверждает, что до захвата [русскими] белорусских земель, тут жили плохо. Это очень напоминает советскую байку о "загнивающем Западе". Почему же тогда из России бежали на запад, на белорусские земли целыми губерниями, а не наоборот? Ещё в середине XVIII века русская императрица Елизавета требовала от короля Речи Посполитой вернуть с белорусских земель миллион (!) беглых крестьян-россиян". Отчего же могли бежать русские крестьяне? От крепостного гнета, не иначе. Но пусть Литвин объяснит, зачем они "целыми губерниями" бежали в Жечь Посполитую, где крепостное право было гораздо более жестоким, и где помимо социального гнета, крестьяне испытывали еще религиозное и национальное утеснение? Да и свободной земли на западе для целого миллиона беглецов к тому времени просто не было. Если пан Литвин не силен в географии, то я его просвещу: тенденция была совершенно обратной - бежали землепашцы преимущественно на юг, в Дикое поле и в Сибирь - туда, где не было помещиков и всем хватало земли. Причем переселялись в Сибирь даже из Белоруссии, называвшейся тогда Литвой. Об этом потомки мигрантов уже, возможно, не помнят, но фамилии Литвинов, Литвинчук, Литвиненко, Литвяков очень распространены на моей родине в Западной Сибири. Если заглянуть в тюменскую телефонную книгу, то Литвиновых, например, будет почти столько же, сколько Ивановых. К чему это я? Да, просто, говоря об украинцах, как искусственно выведенной национальности, невозможно не упомянуть белорусов - народность еще более молодую и еще более искусственную. Культурный слой всякого народа создает свою историческую мифологию, которую ни в коем случае нельзя отождествлять с исторической наукой. Историческая мифология позволяет, скорее, понять национальный характер. Белорусы - очень молодой этнос, созданный в советское время, в связи с чем у них большие трудности с национальной самоидентификацией, благодаря убогости доморощенной интеллигенции. Мне еще не приходилось встречать ни одного народа, которому настолько навязчиво внушалась бы мысль о собственной ущербности. Почитаешь национально озабоченных белорусских "гисторыков" - почти у всех одна и та же песня: дескать, мы, белорусы, создали Великое княжество Литовское - сильнейшее государство Европы, которое было в три раза больше Польского королевства и многажды культурнее азиатской Московии. Однако в течении более чем четырехсот лет нас из черной зависти все угнетали: то клятые поляки-католики, то тупые русские варвары, не дававшие печатать книги на "роднай мове" и препятствовавшие экономическому развитию региона. Иногда для осознания себя нацией, народу необходимо сплотиться против врага, консолидироваться с помощью ненависти, но это явно не тот случай - врага-то нет. Приходится создавать виртуального врага в виртуальном прошлом. Жалкие потуги белорусской интеллигенции способствуют, пожалуй, лишь формированию у белорусов комплекса национальной неполноценности. Часто приходится сталкиваться с белорусами, которые признаются, что не любят говорить на своей "мове", предпочитая ей русский. Это относится к тем белорусам, которые знают ее, но много и таких, которые кроме русского, никаким языком не владеют. Иные умники и тут спешат обвинить московитов, которые, мол, с целью русификации белорусов внедрили в обиход трасянку - диалект, представляющий собой смесь русского литературного языка и белорусского крестьянского диалекта. Да, действительно трасянка создает ощущение испорченного русского, чем она по большому счету и является. Но кто ее специально создавал и насаждал - это еще вопрос. Русским удалось за века создать литературный язык, без которого просто немыслимо было единое государство, распластавшееся на одной шестой части суши. Несмотря на великое множество местных говоров, литературный русский язык един и хорошо понятен всем великороссам от терских казаков до архангельских поморов Белорусов, как и Белоруссии просто не существовало. Выражение "Белая Русь" наряду с Синей, Красной, Черной Русью обозначало лишь географическую и историческую область. Все очень просто: В Галицкой Руси жили галичане, в Подолии подоляне, на Волыне волыняне, на Смоленищине - смоляне, в Белой Руси - белорусы (ранее их называли литвинами или литовцо-русами), но все они до недавнего времени считали себя русскими. И это относится не только к неграмотным крестьянам, которые не читали национально озабоченных "гисторыков" и не являлись членами националистических кружков. Образованный слой, даже будучи знакомым с местными народными диалектами, не чувствовал ни своей инаковости, ни второсортности по отношению к русским. Николай Лосский в очерке "Украинский и белорусский сепаратизм" писал: "Сознание того, что белорус есть русский, мне хорошо знакомо потому, что я сам белорус, родившийся в Двинском уезде Витебской губернии в местечке Кpеславка на берегу западной Двины. Учась в Витебской гимназии, я в возрасте двенадцати лет читал только что появившуюся книгу "Витебская старина". Из нее я узнал о нескольких веках борьбы белорусов за свою pусскость и православие. С тех пор мне стало ясно, что называние себя белорусом имеет географическое значение, а этнографически для белоруса естественно сознавать себя русским, гражданином России". Эти слова тем более ценны, что писаны им в эмиграции, где исторгнутые с родины элементы находят утешение в воинствующем национализме и ненависти к своему "неправильному" народу. Как видим, Николай Онуфриевич не был подвержен этой заразе. В каждой местности Северо-Западного края господствовал локальный диалект русского языка, причем вряд ли какому-то из них можно отдать предпочтение, как основному. Говор полещуков , например, очень близок к малороссийскому диалекту, на северо-западе в обиходной речи много полонизмов. Но распространенные на западе Руси диалекты использовались только в устной речи - простой мове, как ее называло местное население. На мове можно общаться на бытовые темы да песни петь. А писать на ней нужды не было никакой, ибо в делопроизводстве использовался литературный русский язык. На русском языке велось обучение в гимназиях и университетах. Не потому, что правительство не любило белорусов и белорусский язык, а потому что никакого белорусского языка не существовало. Попробуйте объяснить на белорусской мове устройство трехмачтового парусника. Еще сложнее вам будет рассказать о принципе действия парового двигателя или геологическом строении Земли. Вряд ли у вас вообще хоть что-нибудь получится, поскольку в наречии землепашцев Белой Руси отсутствуют потребные слова. Их, конечно, можно создать искусственно, но зачем? Ведь их никто не поймет! А самое главное, крестьянину научная терминология в области механики или геологии просто без надобности. Зато у полещуков существует более 20 слов, обозначающих болото разного типа. В 1918 г. Брониславом Тарашкевичем была создана первая грамматика белорусского языка, причем на латинице. Как истинный белорусский националист, Тарашкевич вначале был полонофилом. Позднее он, правда, разработал и правила кириллического письма - так называемую тарашкевицу, часто используемую и поныне. От поляков он за свое белорусофильство изрядно претерпел, пару раз оценив комфорт ляшских тюрем. В 1933 г. в рамках программы обмена политзаключенными, вступивший в компартию Западной Белоруссии Тарашкевич, оказался в СССР, где его через четыре года арестовали как врага народа и расстреляли. Тарашкевицу пользовали в Западной (польской) Белоруссии и в эмиграции. В 1933 г. в БССР была предпринята попытка реформы грамматики, в результате чего появилась так называемая наркомовка, в видоизмененном виде так же дожившая до сего времени. Отличительной особенностью ее была близость к русскому правописанию, что в первую очередь касалось применения мягкого знака. Не буду судить об актуальности реформы, но осуществляли ее белорусские интеллигенты. Им виднее было: раз правительство зачем-то нарисовало на карте Белорусскую ССР, значит нужно было создавать и белорусов. В 1958 г. произошла еще одна реформа языка, в результате которого белорусский был "зачищен" от многих русизмов. Ныне самостийные братья-белорусы опять затевают реформу, поскольку жить в условиях, когда в обиходе находится две системы правописания довольно затруднительно. Так или иначе, но литературный белорусский язык сформировался уже в советское время. Его основоположниками считаются Янка Купала и Якуб Колас . Вышла та самая трасянка. А что еще могло получиться, когда язык создается искусственно и искусственно насаждается? Получается искусственно созданный народ, не имеющий никакого прошлого. Приходится ему искусственно создавать "древнюю историю". |
||||
| Обсудить в блоге автора | ||||
