Ложь или незнание?

     Я помню все, что тогда говорили о гибели «Курска» всевозможные специалисты, проверяющие и руководящие.  Помню до каждого слова, до каждой интонации. 

    Мне было очень больно и противно слышать, когда чиновники, адмиралы и прокуроры со скорбными лицами врали о том, что никогда на Северном флоте не было техники, способной поднять выживших моряков со дна целыми и невредимыми. Врали и тогда, когда заявляли, что вообще спасательные работы на такой глубине россиянами никогда не проводились. Причем, врали они и всем нам с экранов ТВ и в прессе, врали журналистам и родственникам погибших, врали в своих докладах президенту страны. Неужели они посчитали, что никто уже не помнит о том, что на Северном флоте еще за пятнадцать лет (!!!) до гибели «Курска»  существовала  уникальная аварийно-спасательная глубоководная служба. Служба,  для которой возможное спасение остававшихся в живых подводников «Курска» было бы обычной работой и заняло бы один день. 

   В 1981–1984 годах я проходил действительную военную службу на Северном флоте в городе Североморске. Служил в специальной аварийно-спасательной службе Северного флота (сокращенно АСС СФ), корабли которой базировались на 15-м причале Североморска, а также в поселке Дровяное, что совсем недалеко от Видяево (место дислокации АПЛ «Курск»). И специфика нашей работы заключалась в оказании помощи атомным подводным лодкам, которые по каким-либо причинам легли на грунт, и экипаж оказался в ловушке. 

Но перенесемся в 2000 год к событиям, последовавшим после августовской трагедии. По мнению тогдашнего  военно-морского и прокурорского начальства, которое они высказывали после гибели «Курска»,  нас (моряков АСС СФ) никогда  не существовало.

 Бывший Генеральный прокурор Владимир Устинов, тогда возглавлявший расследование гибели «Курска»,  сообщал, что значительная часть матросов и офицеров подводной лодки были предположительно  живы всего (!!!) шесть-восемь часов. И соответственно, никакая спасательная служба не смогла бы их спасти в принципе. Ему вторил и вице-премьер Правительства  РФ Илья Клебанов, утверждавший, что службы, которая смогла бы спасти моряков «Курска», нет, и никогда не было.

Но высокопоставленные чиновники Клебанов и Устинов, скажем мягко, были не правы и это подтверждают факты.

     Мы беседовали с человеком, который попросил не называть его фамилии, потому что его, по мнению российских чиновников, не существует и никогда не существовало в природе. Это старший морской офицер, который в течение десяти лет возглавлял специальное подразделение водолазов-спасателей аварийно-спасательной службы Северного флота, специализировавшееся на оказании помощи подводным лодкам, попавшим в аварийные ситуации. Именно этот человек, как сам, так и в составе команды, погружался на глубину сто двадцать — сто пятьдесят метров и выводил личный состав из подводных лодок, лежащих на грунте. Причем проводил эти операции и в Баренцевом море, и даже в том самом квадрате, где произошла трагическая гибель «Курска». 

   То есть мой нынешний собеседник является, по мнению господ Устинова и Клебанова, призраком. Но у меня есть доказательство его абсолютно реального существования. В 1982—1984 годах я лично находился рядом с ним на спасательных судах «Алтай» и «Вл. Трефолев» и собственными глазами видел, как мой  собеседник и его команда погружались в пучину Баренцева моря и проводили учебные выводы подводников. Также в моем распоряжении имеются фамилии и адреса других членов водолазного подразделения, которым командовал мой собеседник. Они готовы подтвердить каждое слово своего бывшего шефа. Я даже назову номер «несуществовавшей» войсковой части (АСС «Алтай») в/ч № 39199.

       В течение долгого времени после гибели «Курска» я искал этого человека, зная, что только он сможет сказать мне, был ли у моряков «Курска» хоть один шанс выжить. Интервью не получилось, был некий монолог. Итак, монолог человека, который мог бы спасти многих ребят с «Курска». Но не спас. И не по своей вине.

Монолог призрака

     «После того как оставшиеся в живых подводники «Курска» поняли, что борьба за непотопляемость лодки бесполезна, что она легла на грунт, часть из них переместилась в кормовой отсек. Они знали, что там есть люк. Через него можно было выйти двумя способами — методом затопления отсека или методом шлюзования через люк. Причем, учитывая все повреждения, могу сказать, что подводники могли выйти на поверхность через этот люк и путем свободного всплытия.

   Конечно, некоторые закессонили бы и погибли, не выдержав давления во время всплытия, или стали бы инвалидами, но несколько человек обязательно остались бы живы и здоровы. Поймите, если в нештатной ситуации из ста человек выживает хоть один, это уже хорошо. И еще, говоря о самостоятельном всплытии, хочу добавить, что на каждого подводника имелся полный комплект спасательного оборудования, подготовленный для всплытия с глубины до двухсот метров. Конечно, в девятом отсеке этих комплектов не хватило бы на всех, но они должны были быть там. Об этих спасательных комплектах почему-то упорно молчат. Хотя я допускаю и то, что «Курск» перед самым выходом на последние стрельбы находился в дальнем походе и спасательное снаряжение в момент гибели лодки отсутствовал,о или было заскладировано в одном месте, так как после длительного похода его необходимо проверить, довести до ума.

     Гибель десятка моряков, которые могли бы выйти на поверхность через люк в этом снаряжении, лежит на совести того адмирала, который дал команду «Курску» выдвинуться на данные стрельбы, не проверив наличие спасательного комплекта. Вероятно, именно поэтому никто из проверяющих  и не заикался о спаскомплектах.

     Теперь давайте зададимся вопросом: могли ли мы спасти моряков «Курска»? Отвечаю однозначно: да, могли. Пусть не всех, но многих. Расскажу немного о нас. Аварийно-спасательная служба Северного флота представляла в 80-х годах уникальное явление, она была единственная в своем роде. Такие суда 27-го проекта, как СС «Алтай», СС «Трефолев» и СС «Бештау», могли оказать помощь «Курску» и спасти значительную часть экипажа подводников. На каждом из трех кораблей служили по 30 водолазов-глубоководников и имелся полный комплект оборудования. Мы проводили боевые учения и выводили людей из настоящих лодок. Я лично выводил экипаж с глубины 120 метров. Мои водолазы всегда, я подчеркиваю, всегда находились в тридцатиминутной боевой готовности к выходу в море и погружению на 160—200 метров для спасения плавсостава. 

   И еще немаловажный факт. В 80-х годах наша служба постоянно обеспечивала стрельбы атомных подводных лодок, находясь «в точке», то есть в непосредственной близи от атомохода. И если бы нашу службу не уничтожили, то мы, само собой, находились бы возле «Курска». Какие были бы наши действия в ситуации, случившейся с этой подводной лодкой? Они отработаны до мелочей. Итак, давайте просчитаем по времени.

   В течение часа штаб уже знал о трагедии на «Курске». Нашим судам необходимо было закрепиться «на бочках» в точке над лодкой — это заняло бы еще два часа. После «идут» водолазы в спасательном колоколе, который рассчитан на десять человек спасаемых и двух операторов-водолазов. За несколько спусков мы выводим на свои корабли и помещаем в барокамеры двадцать—тридцать, может, даже и сорок оставшихся в живых подводников. Также возможно было спасать людей и без колокола, их могли выводить на поверхность сами водолазы. Такие приемы были также нами отработаны и неоднократно проверены в действии. Глубина-то совсем небольшая — 104 метра минус тридцать метров сама лодка, итого получается семьдесят четыре- семьдесят два  метра. Это же элементарно для моих ребят. Вся операция вывода подводников занимает около трех часов. Итого получается, что мы бы затратили на спасение оставшихся в живых моряков «Курска» не более 5—6 часов, а значит, какая-то, и, я думаю, немалая, часть подводников была бы спасена. 

      И еще. Если, как утверждают специалисты, кормовой люк заклинило, то и это для нас не преграда. Наша водолазная аварийно-спасательная служба располагала уникальным оборудованием для резки металла под водой на больших глубинах. На вскрытие люка мы тратили не больше 20—30 минут. Тем более что мы неоднократно отрабатывали эту операцию и знали именно те точки, где нужно было производить резку металла. Так что единственной службой, которая могла бы спасти оставшихся в живых подводников, была водолазная аварийно-спасательная служба Северного флота. Мы как-то выводили экипаж подводной лодки, находящейся на грунте. Там погибли 16 человек из плавсостава, который составлял более 120 моряков. А это серьезный результат.

    Но вы можете задать вполне резонный вопрос: а где была эта служба в момент гибели «Курска»? Отвечу: в конце 80-х и начале 90-х ее просто развалили и уничтожили «за ненадобностью». Самый дурацкий аргумент уничтожения водолазного подразделения АСС был следующий: пока никто серьезно не тонул, так зачем же тратить деньги на вашу службу?

Единственное в своем роде спасательное оборудование было распродано за копейки либо списано на металлолом. Так, легендарный СС «Алтай» сейчас лежит на 65-метровой глубине возле Североморска. Его в начале 90-х списали и продали какой-то фирме, которая и загубила этот корабль. СС «Трефолев» и СС «Бештау» также списаны и проданы различным частным фирмам. А судно «Карпаты», которое могло поднимать с глубины груз до 800 тонн (!!!), зачем-то переправлено на Балтику и на момент гибели «Курска» стояло на вечном приколе у причала в Кронштадте. 

   Кто же устроил эту катастрофическую распродажу и уничтожение единственной на флоте аварийно-спасательной водолазной службы? Есть такой человек. Я не могу назвать его фамилию. На это есть ряд причин, в том числе и собственная безопасность».

      Вместо послесловия   

   От себя добавлю некоторые статистические данные и факты, а выводы лежат на поверхности.

    В 1945-1990 годах ВМФ СССР получил 310 спасательных судов, включая две не имевшие тогда аналогов в мире спасательные подлодки (СПЛ) проекта 940 "Ленок". На момент гибели «Курска»,  на вооружении управления поисковых и аварийно-спасательных работ (УПАСР) ВМФ осталось  всего лишь 23 спасателя, среди которых был даже один, построенный... в 1915 году. Кроме того, все суда были разбросаны по различным флотам,  от Черноморского до Тихоокеанского. С 1991-го по 2001 год в состав ВМФ не вошел ни один новый спасатель, но при этом было списано почти 40 судов, включая две спасательные подлодки и уникальные АСС «Алтай», «Трефолев» и «Бештау», которые, вероятно, могли бы спасти часть экипажа «Курска». 

   В этот мрачный период развала аварийно-спасательной службы  управление поисковых и аварийно-спасательных работ (УПАСР) ВМФ возглавлял контр-адмирал Геннадий Верич. Я думаю, что именно об этом человеке и говорил начальник подразделения водолазов-спасателей и мой бывший командир.

PS. Сейчас ситуация, к счастью, изменилась. После гибели «Курска» были закуплены и поставлены на флоты телеуправляемые подводные аппараты «Тайгер», «Фалькон», «Обзор-150», «Веном», предназначенные для поиска и обследования подводных объектов, находящихся на грунте, а также для различных подводно-технических работ. Сейчас в аварийно-спасательных службах флотов работают высококлассные водолазы-глубоководники, полностью обеспеченные необходимой техникой.  Но все нынешние достижения не вернут жизни тем подводникам «Курска», которых могли бы спасти специалисты аварийно-спасательной службы Северного флота. Тогда, 12 лет назад…

Спасательное судно «Алтай». В 1993 году списано и затоплено. За ненадобностью…


Спасательное судно «Карпаты». На момент гибели «Курска» находилось на вечном приколе в г. Кронштадт




 Аварийно-спасательная служба Северного Флота. 80-е годы. Этой службы якобы никогда не существовало.

Олег Лурье

Независимый журналист,

Старшина 2 статьи в запасе