Условий для работы в российских институтах просто нет. Реактивов не хватает, оборудование старое, лаборатории завалены всяким хламом еще советских времен от пола до потолка. Вот, для примера, несколько фотографий нашей химической лаборатории в Институте неорганической химии СО РАН (г. Новосибирск):

Внимание — на ржавые штативы, негнущиеся от старости резиновые шланги, выщербленный кафель под тягой. Еще из-под тяги постоянно сыплется всякий мусор, потому что система вентиляции не прочищалась, наверное, с середины прошлого века, на ней выросли гирлянды пыли, скопились частички ржавчины. Вся эта дрянь при включении вытяжки радостно осыпается прямо на твое рабочее место.

Катастрофически не хватает простейших расходных материалов, которые необходимы химику, — резиновых перчаток, салфеток, фильтровальной бумаги, средств для мытья химической посуды, даже ершиков — и тех нет! Ну как, скажите мне, в таких условиях можно получить какой-либо ценный научный результат? Если за каждой мелочью нужно бежать к материально ответственному лицу лаборатории, оформлять заказ, ждать его потом две недели? Система снабжения не просто работает неэффективно, она вообще не работает!

На технику безопасности все плевать хотели — нет очков для работы с кислотой, резиновые перчатки — одни на всю лабораторию, в которой работает 4-5 человек. А вот фотография комнаты, в которой находятся рентгеновские дифрактометры:

Как видите, между двумя дифрактометрами (оба — производства ГДР, 1975 год), находится рабочее место оператора, где он проводит большую часть своего рабочего времени. Между двумя скрещивающимися пучками сидит, проще говоря. Про пробивающие электроприборы вообще молчу. Сколько раз меня шарахало током от спирали печки для кварцевых реакторов! Спираль не изолирована, а при установке реактора велик риск ее коснуться. Примотать какую-либо изоляцию не представляется возможным, т.к. она расплавится в ходе работы печки — такая конструкция. Не для людей, а для киборгов, видимо, сделана, которым 220 В нипочем.

Для сравнения, в Высшей школе химической технологии в Праге рядовая лаборатория для докторантов выглядит, например, так (фото от Ильи Рудомилова):

Довелось мне на старших курсах поработать интерном в транснациональной корпорации Schlumberger. Это – сервисная компания, предоставляет технологии и материалы для добычи нефти и газа, например, Газпрому и Роснефти. Проще говоря, им платят деньги, а они приезжают на местность, бурят скважину, запускают ее и уезжают. Клиент дальше качает нефть сам. Все не так просто, конечно, но в целом схема такая. Так вот, я работала интерном в научно-исследовательском центре Шлюмберже, который занимается разработкой новых технологий нефтедобычи. Оказывается, там очень много химии, а не только инженерная работа. Приходится разрабатывать всякие гели, волокна, подбирать добавки для улучшения вязкости, текучести жидкостей гидроразрыва и т.д. Очень много работы в химической лаборатории, довольно однообразной и тяжелой. Вот на эту работу и берут интернов – студентов-химиков старших курсов, реже аспирантов. Учат их, все показывают, а потом они работают сами, от звонка до звонка. Лично я работала я целое лето, на полный рабочий день. Уставала так, что приходила домой и падала, после того целого дня прыжков вокруг приборов уже ничего не хотелось. Уходила рано, приходила поздно, эксперименты часто затягивались, но доделывать их надо было, т.к. спрашивали с меня очень строго. Но лаборатория там была – заглядение! Что называется, почувствуйте разницу:

Все новенькое, все работает, расходки – навалом, перчатки – одноразовые (!), разных размеров, контейнеры для взвешивания – тоже одноразовые, чтоб никаких загрязнений в вещество не попало. Салфеток бумажных – целая куча, поработал – протер за собой рабочую поверхность и выбросил, никаких тряпок стирать не надо. Объемы отбирались шприцами без иголок, потом эти шприцы выбрасывались, а не мылись. Все это только кажется мелочью, но на самом деле это далеко не мелочи. Для химика нет ничего важнее, чем удобство работы в лаборатории.

Техника безопасности, конечно, там на высоте. Халат – из нормальной, плотной хлопчатобумажной материи, а не их тех, что в секунду прожигаются кислотой. Еще там обязательно во время всего нахождения в лаборатории нужно носить очки. Вне зависимости от того, что ты делаешь, даже если что-то неопасное, типа режешь файберы.

Все приборы – идеально заземлены. Если бы вдруг кого-то ударило током, это был бы огромное событие, Emergency Event, человека бы отправили к врачу, потом собрали бы совещание, где обсуждалось, почему это произошло и как впредь этого избежать. Иногда они со всем этим даже перебарщивали, типа обязательных тренингов по технике безопасности, которые проводились часто, а что-то новое на них говорилось крайне редко. Короче, нормальное отношение к сотрудникам, не наплевательское. Мне нравилось работать в Шлюмберже, несмотря даже на то, что работать там было крайне тяжело. Минусов в этой организации тоже достаточно, конечно, но они скорее касаются тех, кто работает там на постоянной основе. Кстати, что удивительно – Шлюмберже при устройстве на работу тоже смотрит на бумажки, и скорее возьмет человека со степенью, чем без степени. Неужели этот расчет у них хотя бы раз оправдался? Насколько, хотелось бы мне знать, кандидаты наук оказываются лучше подготовленными к работе в Шлюмберже, чем выпускники вузов? Чему они учатся дополнительно в своих аспирантурах, какие полезные навыки приобретают? Могут работать в грязи и разрухе, стиснув зубы? Мне вот в нашу лабу в институте даже заходить страшно стало после работы в Шлюме.

Нет материально-технической базы – нет и сколько-нибудь значимых результатов. Чего стоят наши публикации по сравнению с французскими, американскими, китайскими, чешскими, наконец? Система работы в науке прогнила насквозь, утянув за собой пост-вузовское образование. Аспирантура в России – пустая трата времени. Если бы можно было отыграть все назад, я бы сразу после окончания ВУЗа уехала поступать в докторантуру за границу. Как сделали многие мои однокурсники, кстати. У всех сейчас дела идут по-разному, кто-то доволен, кто-то не очень, но возвращаться никто не собирается. В Чехию, правда, никто не уехал, все больше во Францию, Голландию. Одна девочка сейчас в Штатах, двое – в Новой Зеландии. В англоговорящих странах легче, меньше проблем с языком, а вот где-нибудь во Франции проблем куча. Учатся-то мои однокурсники на английском, а люди вокруг разговаривают на французском. Вообще, по-моему, ехать учиться в другую страну на языке, который не является родным для ее жителей, — это нелепость. Так ты никогда не станешь своим. Останешься вечным иностранцем. Нереально одновременно и учиться на английском, и учить родной язык жителей страны. Времени не хватит. И вряд ли тебе с твоим английским будут очень рады в этой стране, даже после окончания местного ВУЗа. Это, кстати, было одной из причин, по которой я не уехала сразу после получения диплома. Тогда я еще не знала, что в Чехии существуют интенсивные годовые курсы для поступления в ВУЗы на чешском языке. И я решила, что носом землю буду рыть, но обратно в российскую аспирантуру не вернусь. И плевать я хотела на все насмешки, косые взгляды, ксенофобию и иже с ним. Если ты нормальный человек, люди рано или поздно это поймут и не будут на тебя косо смотреть. Будут общаться на равных, если увидят, что ты их не боишься, относишься дружелюбно и открыто, не держишь фигу в кармане. Люди – это все-таки люди, а не крокодилы какие-нибудь. А если трусишь, то тебя и дома застебают.