В наших условиях, с поправкой на телевизионный прямой эфир, YouTube, Суркова и Навального, финал сказки выглядел бы, конечно, иначе. Король вышел к людям в новом платье, но в «Олимпийском» было так темно, что разглядеть, одет ли король, было решительно невозможно. Ситуацию мог бы прояснить андерсеновский мальчик, но его по какой-то причине рядом не было. В итоге о том, что король голый, написал у себя в ЖЖ Навальный — из доказательств у него был только видеоролик, из которого ничего нельзя было понять, но аудитория Навального устроена так, что она всегда ему верит. Даже если бы не было видеоролика, фанаты Навального все равно не сомневались бы в наготе короля, и, в общем, именно поэтому мнением фанатов можно было бы пренебречь. Но дальше уже включились защитники короля, которых никто за языки не тянул, а они настолько яростно взялись доказывать и существование платья, и его великолепие, что понятно стало: врут. Потом вышла программа «Время», которая могла бы просто дать непонятный ролик, ничем его не дополняя, и никто бы не заметил, но вместо этого ролик дали отредактированный, в котором в той же темноте мелькал король в чем-то нарядном, и нетрудно было разглядеть, что это нарядное было достаточно грубо вмонтировано в исходное видео, и это-то уже толковать можно было однозначно: если костюм зачем-то дорисовывают, значит костюма точно не было. Наутро FT напишет о наготе короля как о факте, и ошибки здесь нет. Нагота именно стала фактом и именно после того, как все имеющиеся в наличии наемники — от программы «Время» и телеведущего Соловьева до нашистского пресс-секретаря и безымянных блогеров — встали на защиту нового платья.

Освистанный Путин мог остаться, как это принято называть, локальным мемом, понятным только тем, кто и без всякого видео знает, что Путин как минимум ест детей. Фактом освистание сделали именно те, кто — эмоционально, аргументированно, как угодно — взялся доказывать, что освистания не было, потому что не могло быть никогда. Вне конкуренции, конечно, история про неожиданно и одновременно накрывшее двадцатитысячную толпу желание пойти в туалет, но и все остальные объяснения — и «гул одобрения», и «освистывание Монсона», а тем более телевизионное купирование шума в зале — объективно работают на то, чтобы даже те, кто в первоначально появившемся видеоролике не расслышал никакого особенного свиста, перестали сомневаться в том, что свист был и был именно возмущенным.

История с освистанием Путина интересна именно этим — не тем, что прошли те времена, когда любое появление нацлидера на публике сопровождалось вполне искренними восторгами, а тем, что на наших глазах практически из ничего материализовался (и не в момент события, а несколько позже!) факт, который навсегда теперь станет частью путинской биографии. Родился в 1952 году, стал президентом в 2000 году, освистан в ноябре 2011-го.

Автор — специальный корреспондент ИД «Коммерсант».