5
| Критерий Гейма | |
 |
28.08 11:03 |
 2826 |
| Критерий Гейма. Чего греха таить, реформа Российской академии наук, начатая правительством в формате лихой кавалерийской атаки, захлебнулась. Подчеркнем при этом, что жизненную важность и необходимость реформы признают все: и правительство, и сами ученые. Тут и подоспел молодой Нобелевский лауреат Андрей Гейм – наш, в недавнем, соотечественник и дал свои предложения по реформе РАН. По главному ее направлению – по кадровой политике, с критериями, позволяющими отделять агнцев от козлищ. Если вы спросите, откуда в научном сообществе козлищи, ответ будет простой: агнцев влечет свет науки, козлищ – возможность погреться. Как истинный ученый Андрей Гейм использовал опыт старших, в частности, Мстислава Келдыша, сказавшего однажды, что примерно трети академиков это высокое звание нужно давать обязательно. Второй трети можно давать, можно не давать. А трети не следует давать ни при каких обстоятельствах. Примерно то же предлагает и сэр Гейм. Хотя авторство формулы: «Кадры в период реконструкции решают все» наводит на тревожные мысли, саму формулу опровергнуть трудно. Да и решение, которое предложил сэр Гейм, если рассматривать его математически или физически – безупречное. Вывести систему из равновесия, находясь внутри нее, не получится. Поэтому он предлагает кадровую чистку осуществлять извне: членам иностранных научных сообществ. При всей простоте и эффективности метода, в нем видится существенный изъян. Ну, ладно, на академическую пенсию будут отправлены все, кто себе звание член-корреспондента, скажем, купили. Или это звание им подарили. Но ведь возможен и не столь очевидный и правильный ход. Иногда величайшие открытия в той или иной сфере происходят почти одновременно. Даже более того – это скорее правило. Менделеев – Клапейрон, Попов – Маркони. Что говорил Лейбниц об Исааке Ньютоне, так и вовсе бы не вспоминать! Представьте, что судьбу Эдисона стал бы решать Тесла! Не-ет, друзья, при всем моем уважении к научному сообществу, стоит помнить, что это – люди. «Homo sum, humani nihil a me alienum puto»: «Ничто человеческое им не чуждо». К тому же нельзя совершенно исключить и тот вариант, при котором в Западных академиях есть свои плагиаторы и носители незаслуженных наград. И еще одно: сэр Гейм пишет только про академиков, работающих в институтах, входящих в РАН. Но для чистоты эксперимента следовало бы подвергнуть аудиту и академиков работающих в институтах, подведомственных и министерству образования. В списки следует включить и ученых, разместившихся в госкорпорациях типа РОСНАНО или Сколково. Не должен составлять исключения и «Курчатник». Оценивать, так всех! Заодно станет ясно, где концентрация козлищ выше. Далее: оценить личность того или иного ученого и его вклад в науку в отрыве от школы, его воспитавшей – это метафизика. А мы, все-таки диалектики. Есть уникальная научная школа Института физики твердого тела РАН в Черноголовке. Именно там изобретатель графена начал свою карьеру ученого. Здесь он получил знания, позволившие придти к мысли обклеить кусок антрацита скотчем. А ведь в итоге была открыта главная надежда микроэлектроники на новый технологический прорыв и получена Нобелевская премия. Оценивать работу конкретного ученого в отрыве от научной школы неправильно. Андрей Гейм и Константин Новоселов, получившие в 2010 году Нобелевскую премию по физике, видели дальше других потому, что стояли на плечах титанов. Поэтому главный для нас вопрос сегодня состоит в том, как обеспечить сохранение и развитие пока еще существующих уникальных научных школ и коллективов. Недавно ушедший от нас академик Сергей Капица, как то сказал, что сегодня в науке деды учат внуков. К этому следует добавить, что у большинства этих внуков в кармане загранпаспорт и билет. И если ничего не предпринимать, через десяток лет российская наука действительно уйдет в расплав исторического небытия. Необходимо восстановить связующую нить. В настоящее время огромные корпуса и лаборатории, большинства академических институтов и уникальные испытательные стенды мертвенно пусты. В гулких коридорах безлюдно. Да, действительно, значительная часть оборудования устарела. Однако, начинать его обновление бессмысленно, если здесь не зазвучат молодые голоса. Примеры того, как это можно организовать есть в нашей недавней истории. Основатель милого моему сердцу Новосибирского Академгородка Михаил Лаврентьев обладал гениальным даром предвидения. Приступая в 1957 году к строительству Сибирского Научного Центра, он настоял на том, чтобы Новосибирский Университет располагался в шаговой доступности от исследовательских институтов фундаментальной и прикладной науки. Исключительно по этой причине Сибирское Отделение сегодня справедливо считается самой боеспособной единицей в системе РАН. Необходимо срочно запускать программу строительства студенческих кампусов рядом с академическими центрами. Здесь молодежь, решившая избрать целью своей жизни науку, могла бы учиться, перенимая опыт у седых основателей научных школ. И тогда планы РАН по созданию центров коллективного пользования уникального научного оборудования будут успешны. Именно в таком формате и организованы лучшие научно- исследовательские университеты, такие как Принстонский, университет в Кембридже, Массачусетский, в Стэнфорде и другие. Вопрос: где взять деньги? Вот вам – один из вариантов решения этого вопроса: огромное количество недвижимости РАН, находящейся в Москве и других крупных мегаполисах в нынешних условиях избыточно. Часть ее можно без ущерба для науки реализовать по инвест-контрактам, а на вырученные средства построить современные студенческие городки рядом с Дубной, Черноголовкой, Жуковским, Кольцово и так далее. Для того, чтобы провести коренные изменения, необходима точка опоры. Та самая, о которой говорил Архимед. В нашем случае, точка опоры – это фундамент, который необходимо сохранить, чтобы построить новое здание Российской науки. Иван Стариков. |
|
| Обсудить в блоге автора | |
Читайте также:
Сюжет по теме
 |
РАНореформа
|
