Харуки Мураками о трагедии в Бостоне | |
6.05 13:35 | 3967
|
|
Харуки Мураками не только всемирно известный писатель, но еще и самый известный бегун среди писателей. 6 лет назад он даже выпустил книжку автобиографических очерков, посвященных бегу и марафону, – «О чем я говорю, когда говорю о беге». Лейтмотивом, которые соединяются все эссе, является рассказ Мураками о подготовке к марафону в Нью-Йорке в 2005 году. А готовился в тот год Мураками по большей части в Кембридже – пригороде Бостона. И в книжке есть потрясающее место, в котором описывается одна из ежедневных утренних пробежек в начале осени. В воздухе утренняя сентябрьская прохлада, умиротворенность. Просто чувствуется размеренное дыхание 57-летнего японца. И ты видишь двух прекрасных юных первокурсниц Гарварда, которые бегут перед ним в фирменных толстовках одного из лучших университетов мира. Мураками бежит по берегу реки Чарльз – именно здесь каждый третий понедельник апреля в Бостоне проходит марафон… Я читала, и меня пробирала дрожь от этих строчек… Мураками не мог не откликнуться на трагедию в Бостоне. Он написал очень простое и очень точное послание Бостону, которое позавчера было опубликовано на сайте The New Yorker. Прочитайте слова Мураками об этой трагедии. Он там бегал. Он знает. Харуки Мураками БОСТОНУ ОТ ГРАЖДАНИНА МИРА, КОТОРЫЙ САМ СЕБЯ НАЗЫВАЕТ БЕГУНОМ За последние 30 лет я пробежал 33 марафона. Я бежал марафонские дистанции по всему миру. Но если меня спросят, какой же марафон мой самый любимый, я без колебания отвечу – Бостонский. Его я бежал целых 6 раз. Что такого чудесного в Бостонском марафоне? Все просто – это самый старый из ежегодных марафонских забегов в мире. Сама трасса – просто прекрасна. Но самое главное – это то, что Бостонский марафон был придуман и продуман самими жителями Бостона, а не кем-то сверху. И каждый раз, когда я пробегаю эту трассу, я по-настоящему понимаю все то, что вложили в это событие много лет назад создатели Бостонского марафона, понимаю и ценю. Я также чувствую, как меня обволакивает радость от осознания, что я наконец-то вернулся в то место, по которому я так скучал. Это волшебно. Другие марафоны тоже потрясающи – в Нью-Йорке, Гонолулу, Афинах. Но все-таки Бостонский марафон несравним ни с чем, да простят меня организаторы всех других забегов. Что по-настоящему круто в марафонах, так это отсутствие какой бы то ни было борьбы. Для бегунов мирового уровня марафон, разумеется, это прежде всего соревнование. Но для таких бегунов-любителей, как я сам (а таких, поверьте, большинство), которые показывают вполне себе средненькое время, марафонский забег никогда не бывает соревнованием из разряда «быстрее, выше, сильнее». Ты начинаешь бежать, чтобы насладиться ни на что непохожим опытом бега на 42 километра, и ты действительно наслаждаешься и бежишь все дальше и дальше. Постепенно бежать становится немного больно, затем – невыносимо больно, а под конец эта боль начинает приносить удовольствие. И часть этого удовольствия состоит как раз в том, чтобы разделить эти противоречивейшие чувства с бегунами вокруг тебя. Попробуйте-ка пробежать 42 км в одиночку, и вы получите, три, четыре, пять часов абсолютного ада. Я знаю, о чем я говорю: однажды я пробежал марафонскую дистанцию абсолютно один и надеюсь, что мне больше никогда не придется повторить это. Но пробежать эти же самые 42 км вместе с другими людьми, бегущими плечо к плечу, куда как легче. Конечно, физически это тяжело (да и как может быть иначе?), но чувство солидарности и настоящего единения поддерживает тебя до самого финиша. Если марафон – это все-таки соревнование, то это только борьба тебя самого с самим собой же. Когда во время Бостонского марафона сворачиваешь с улицы Херефорд на улицу Бойлстон, и перед твоим взором открывается прямая широкая дорога, когда видишь стяг на площади Коупли, тебя охватывает ни с чем не сравнимое волнение и облегчение. Ты все-таки это сделал сам, но в то же время пройти дистанцию в 42 км тебе помогли все эти люди вокруг. Это волонтёры, которые специально берут выходной в третий понедельник апреля, чтобы помочь организаторам, это самые обычные люди, которые стоят по ходу дистанции и подбадривают тебя, это те, кто бежит перед тобой, это те, кто бежит позади тебя. Без их поддержки тебе никогда не закончить дистанцию. И когда ты преодолеваешь последний отрезок дистанции по улице Бойлстон, в твоей душе просыпаются абсолютно все виды эмоций. Твое лицо искажено болью, но ты все равно улыбаешься. *** В течение трех лет я жил на окраине Бостона. Два года я был приглашенным профессором в университете Тафтса и один год после небольшого перерыва – в Гарвардском. И все это время каждое утро я бегал по берегу реки Чарльз. Я понимаю, насколько Бостонский марафон важен для жителей Бостона. Это настоящий предмет их гордости. Многие из моих друзей регулярно участвуют в забеге или становятся волонтерами. Так что, даже будучи далеко, я могу представить, насколько опустошенными и удрученными чувствуют себя бостонцы после трагедии, случившейся в этом году. Многие люди были ранены физически во время взрывов, но еще больше пострадали совершенно по-другому. То, что должно было остаться кристально чистым, замарано. И я как гражданин мира, который сам себя называет бегуном, тоже был ранен. Эта смесь из грусти, разочарования, гнева и отчаяния не так быстро сможет рассеяться. Я понял это, когда писал документальный роман «Подземка», посвященную зариновой атаке в Токийском метро, которую в 1995 году совершили последователи секты «Аум Синрикё». И для книги я интервьюировал выживших в том теракте, а также родственников жертв. Ты можешь вполне преодолеть, превозмочь боль, чтобы жить дальше «нормальной» жизнью. И все равно внутри ты будешь продолжать истекать кровью. Время лечит, со временем появится и новая боль, через которую, хочешь ты или нет, но придется пройти, которую придется понять и принять. И на основе этой боли ты вынужден будешь строить новую жизнь. *** Пожалуй, самая известная часть Бостонского марафона – это Холм разбитых сердец – один из нескольких подъемов, которые ожидают участников марафона на последних километрах. Именно на этом холме бегуны чувствуют, что у них якобы закончились абсолютно все силы. За 117-летнюю историю Бостонского марафона каких только легенд не сложилось вокруг Холма разбитых сердец. Но когда ты действительно бежишь по его склонам, неожиданно понимаешь, что этот холм не настолько уж суров, как кажется. Большинство бегунов преодолевают его намного легче, чем ожидают сначала. «Да это было не так уж плохо в конце концов!» - говорят они себе. Мысленно приготовившись к долгому подъему, который ожидает тебя под конец трассы, ты бережешь силы для его покорения, а потом ты берешь и просто делаешь. На самом деле настоящая боль начинается уже после успешного покорения Холма разбитых сердец, когда ты спускаешься вниз и оказываешься на участке, проложенном по улицам Бостона. Вот тут-то и предстоит самое худшее, когда осталось всего лишь добежать по прямой до финишной черты, а тело неожиданно начинает просто кричать от боли. Твои мускулы вопят, ноги наливаются свинцом. По крайне мере, именно такие чувства испытываю я всякий раз, когда бегу Бостонский марафон. Эмоциональные шрамы похожи. В известном смысле, настоящая боль приходит уже по прошествии некоторого времени, когда прошел первоначальный шок и все начинается более или менее укладываться. Именно в тот момент, когда ты взбежал на крутой склон и оказался на плоской равнине, ты по-настоящему начинаешь чувствовать, какими силами дался подъем. Бостонские взрывы, вполне вероятно, что оставили после себя именно такого рода долгосрочную муку. Я не перестаю себя спрашивать: почему? Зачем такой веселый, мирный повод, как марафон, был растоптан, был испорчен таким ужасным, кровавым способом? И хотя злоумышленники были найдены, мой вопрос все еще остается без ответа. Но их ненависть, их поступок изувечили наши сердца и души. Даже если нам удастся найти ответ, в конечном счете, вряд ли это поможет. Требуется время, чтобы пережить подобное, время, в течение которого нам нужно смотреть в будущее с надеждой. Прятать раны или искать спасительное исцеление – это не выход. Месть тоже не принесет утешения. Нам нужно помнить о наших ранах, никогда не забывая о боли. Только так – честно и тихо, мы соберем наши собственные истории. Это может занять время, но здесь время – наш союзник. Я бегаю каждый божий день, и таким образом я каждый божий день молюсь за тех, кто погиб, и за тех, кто был ранен на улице Бойлстон. Это единственное послание, которое я могу направить им. Я знаю, что это немного, но я искренне верю, что мой голос будет услыш |
|
Обсудить в блоге автора |
Читайте также:
: : : : : : : : : :Сюжет по теме
Царнаев будет казнён
|