В 1996 году я пришёл на работу в следствие прокуратуры. Убийства расследовал, взятки, изнасилования.
Слыхом не слыхивали про экстремизм, а ведь две чеченские войны прошли, про врачей убийц, а сейчас почти 2000 дел в год в отношении врачей и экстремистов немеряно.
Теория нарастания классовой борьбы вечна, похоже. Уж очень удобна. Чем лучше жить, тем врагов больше.
Возбуждение дела по применению насилия в отношении представителя власти было редкостью, уговорить старого мента на заявление было непросто, если конечно там не явный цинизм и не серьезные повреждения.
Как-то не до этой ерунды было.
Общественная опасность деяния – вот что лежит в основе преступления. Так нас учили.
Что видим сейчас? Касание полицейского или, не к ночи будут помянуты, нацгвардейца – возбуждение по 318. И реальный срок.

Да что ж вы, ребята, слабенькие то какие стали?
Вот этого детину неумного, что пронес мальчика в форме пару метров, его за что в тюрьму? Нельзя было беседу провести, привлечь по мелкому хулиганству, или адмштраф за оскорбление выписать (может нашептал чего обидного в ушко)?
И что за расслабон, вас же там куча стоит, а если бы подошли несколько человек, то разнесли бы вас по перрону, защитничков, и расставили где надо? Или положили.
Тут стыдиться надо, а не рапорты писать.
И отдельно стыдиться такому рапорту.

Следователи СКР, вы чего? Где здесь умысел на применение насилия? Где общественная опасность? Почему не административка, зачем дело уголовное?

И да, надо разрешить им брать с собой казаков.
Охранять кому-то надо таких гвардейцев.

А вот на первом фото состава преступления нет, конечно.