Шеф-редактор «РЖ» АЛЕКСАНДР МОРОЗОВ объясняет, почему он никогда не будет публиковать у себя генерацию «блистательных нулевых»
© Глеб Солнцев
Вчера сидел я в Гнездниковском переулке на улице, а мимо шли Вяч. Данилов («Либерти.ру») и анархист Куприянов («Фаланстер»). Они стали мне говорить, что с нетерпением ждут оглашения черных списков «РЖ» на книжной ярмарке «Новая площадь». Потом они ушли. А вместо них пришли две уважаемые женщины — Татьяна Щербина и Лена Пенская. И стали мне говорить, какой я молодец, как я правильно делаю «РЖ» и как это здорово, что по этим самым «черным спискам» я удалил всякую шушеру из «РЖ» и объявил, что «нулевые годы» из истории «РЖ» вычеркиваются. Тут же сидели фотограф Тягны-Рядно и прозаик Леонид Костюков. А со мной был сотрудник «РЖ» Дм. Узланер, и я видел, что по лицу его блуждает горькая усмешка. Когда обе эти замечательные дамы ушли, он мне тихо сказал: «Ну как так можно? Почему они так говорят? Я ведь начал работать в “РЖ” в 2003 году…». То есть он хотел сказать, что лучшие и яркие годы формирования его как личности (такое было выражение в советской индустриальной культуре — «формирование личности») как раз случились во времена, которые отвергаются людьми, вдвое его старше. Прозаик Костюков — страшный, небритый, с пакетом еды, видно, что он вышел из дома, накинув ветровку на майку, в которой спал неделю — всем своим видом воплощал для Узланера страшный поворот «РЖ». Кошмарный реванш старперов. Контроль над ресурсом захватили старые, брюзжащие моралисты.
Тут я посмотрел на Узланера новыми глазами. Я подумал вот о чем. Каждое поколение формируется в свое десятилетие. Это десятилетие, когда тебе от 20 до 30. И вот, допустим, Узланер. Он — образованный, талантливый человек. Философ, переводчик. А вырос он в условиях «блистательных нулевых». То есть, с одной стороны, это были годы самой разнузданной политической педерастии. Либо «клоуны у пидорасов», либо «пидорасы у клоунов» (так уж отчеканил Пелевин). «Суверенная демократия», «Путин и его идеология» и все такое. А с другой стороны, все это — «талантливые люди». И уж сколько разных людей ко мне подходило за три года и говорили: вот вы пишете у себя в блоге, что Слава Данилов — говно, а не человек. А ведь надо его понять, он — умный. Но он из Череповца. Он — сирота. Ему квартиру надо снимать в Москве. А это дорого. Только поэтому он работает в «Единой России». А вообще он яркий левый философ. Или вот, например, пионервожатый М. Кононенко. Он немного старше, чуть-чуть. Он ведь тоже талантливый человек. И я помню, как на Пермском экономическом форуме известный блогер П. мне сказал: «Вот вы так глумитесь над Машей Дроковой, а ведь Маша и Шлегель (это какой-то сын какого-то друга Путина или — уж не помню, — кажется, родственник Суркова, что ли? Ныне он депутат ГД, воплощает молодость и энергию) — это очень талантливые люди, ведь могло быть гораздо хуже. Еще хорошо, что это они. А не какие-нибудь другие отморозки…». Или вот, например, А. Чадаев — сосланный ныне в Кенигсберг развлекать местную интеллигенцию…
И вот так, если задуматься: те люди, которые так ярко рвали жопу в комитете комсомола факультета журналистики МГУ им. Ломоносова в 1976 году, когда вместе со мной туда поступили, — из них многие в дальнейшем стали вполне интересными людьми («приличными», как сказал однажды президент Медведев и, как добавил премьер Путин, «порядочными»). Разумеется, им (нам) досталось довольно сложное десятилетие «формирования личности» (1979—1989). Но, оглядываясь сейчас на тех, кто не умер и не спился, я вижу в основном «своих людей». Об этом я подумал, глядя на Узланера.
Он смотрит на меня с ужасом, он не может понять, почему, «за что» я собираюсь больше никогда не публиковать его друзей, его чудесную генерацию в «РЖ». На чем основана такая «несправедливость»? Мне приходится объяснять ему это эвфемизмами. Например, я говорю: «Бывших кремлевских выкормышей — журналистов Л., П. и Г. — я не буду печатать просто потому, что их творчество является оскорбительным для русской классической литературной традиции. Пусть они идут печататься на безгонорарные ресурсы (“Русский обозреватель”, АПН и т.д.). Там они вполне могут публиковать свои длинные портянки о “судьбе России”, написанные таким языком и в таком дискурсе, что даже Страхов и Достоевский выкинули бы эту хрень из своего журнала “Эпоха” просто из-за того, что все это вредит русской культуре в целом. С таким языком и таким строем речи вы можете публиковаться в газете “Гражданин” кн. Мещерского, сидящего на кремлевском гранте. Но, к сожалению, даже в “Новом времени” у Суворина уже другие требования».
Так вот, к вопросу о черных списках. Сегодня утром мне пришло в голову, что желательно запретить писать (лет на пять) на политические темы всей генерации примерно 1981—1983 годов рождения. То есть всем тем юношам, которые застали приход Путина двадцатилетними. Потому что нет никакой возможности читать весь вздор, который они пишут. Эти дивные, талантливые люди должны переводить, преподавать в Высшей школе экономики какие-нибудь полезные знания, не связанные с политикой (хоть бы и про Батая илипро Дерриду), они могут писать рецензии на блокбастеры или на другие важные события «повестки дня» культурного потребления. Но они не могут высказываться о политике. По отношению к ним общество должно занять такую же щадящую позицию, как, например, по отношению к подросткам, угнанным в Германию во время Второй мировой войны. Или, например, как к корейским женщинам, попавшим под японскую оккупацию. Их надо беречь. Дать им возможность роста. Дать им возможность забыть эту «реальную политику» нулевых годов. То есть как-то выправиться. Ведь за исключением немногих полных подонков, целое поколение, конечно, «стоит за себя». Ведь в целом каждое поколение в результате как-то удерживало себя от полного облучения радиацией власти. В пользу культуры. Иначе бы все уже кончилось раньше.
Автор — шеф-редактор интернет-издания «Русский журнал» |
2101
6
