Мы создаем магистерско-аспирантский университет, который будет называться Сколковский институт науки и технологии — СИНТ. Сначала рабочее название будущего вуза звучало как "Сколковский институт технологии" или "Сколковский технологический институт", но после консультации с МТИ мы пришли к общему выводу, что слово "наука" обязательно должно присутствовать в названии.
 

Это будет действительно первый в мире университет, который объединит в себе образование, исследовательскую работу и предпринимательство. Сегодня в большинстве университетов и институтов не только в России, но и в мире есть преимущественно только образование, иногда исследования. В СИНТ будет центр предпринимательства и инноваций, который станет неотъемлемой частью СИНТ, будет заниматься коммерциализацией научных разработок, которые будут рождаться в исследовательских центрах и потом проходить весь путь от идеи до конечной прибыли, полученной от внедрения результатов научных разработок.
 

Мы так никогда на вещи не смотрели, мы так никогда не делали, потому что отчасти это было и недосуг, и даже как бы ниже достоинства ученых было заниматься коммерциализацией и продажей своих идей. Собственно, у нас и рыночная экономика достаточно молодая. В нашем же институте мы будем специально создавать такие условия в структуре образовательного процесса, вписывать их во всю цепочку образования и исследований, чтобы это стало его неотъемлемой частью. Это и будет одной из выдающихся черт нашего института.
 

Магистров и аспирантов предполагается до 1200, обучать будут порядка 200 профессоров, а также около 200 научных сотрудников, то есть те люди, которые уже получили ученую степень и работают в первую очередь над исследованиями. Поскольку университет исследовательский, то и соотношение профессоров и студентов должно быть небольшим. В нашем случае, если брать 400 преподавателей к 1200 студентам, это будет один к трем. Если даже рассматривать 200 преподавателей на 1200 студентов, то это дает соотношение один к шести, то есть одно из самых качественных соотношений в мире — в МТИ, например, оно составляет один к десяти.
 

Институт будет международным, и обучение будет вестись на английском языке. Мы это делаем потому, что наука сегодня — это глобальное явление. И самое страшное, чего мы должны избежать — того капкана, в который попало большинство наших университетов, то есть локализации. Россия достаточно большая страна, и в ней можно быть локально популярным, локально известным, локально лучшим. Это и случилось со многими нашими учеными — они были лучшие в своем регионе, в своей стране, в отдельных научных направлениях внутри страны. Но на международном уровне это гибельно. Наши ученые часто обижаются, что их не цитируют зарубежные коллеги. Но ведь многие пишут на русском — поэтому их меньше цитируют. А если писать на английском в реферируемые лучшие международные научные журналы, то индекс цитирования будет много выше.
 

Ориентированность СИНТ на интеграцию в международное научное сообщество будет проявляться в найме профессоров на международном рынке. Сам отбор исследовательских проектов и собственно профессоров будет осуществляться на высоком международном уровне конкурентоспособности. Если какой-то человек уже конкурентоспособен или подает надежды на конкурентоспособность, тогда наши двери для такого человека в качестве преподавателя будут открыты.
 

Еще одна отличительная черта — у нас не будет факультетов, кафедр и тому подобных образований. Потому что они создают ненужные стены между исследованиями и исследователями, и эти стены потом очень непросто разрушить. Мы говорим о том, что любые исследования у нас будут носить междисциплинарный, если не полидисциплинарный характер. Избыточное количество административных границ тормозит научно-исследовательский процесс — ведь у каждого факультета есть декан, у каждой кафедры есть заведующий кафедрой. Это всегда интересы людей и конфликты между ними. Мы же изначально не вносим это в проект создаваемого института. Будут отдельные программы, у них будут программные директора, но они смогут друг с другом общаться свободно, без границ, без лишних административных нагрузок и тому подобного. И это, как показывает международная практика, приводит к появлению интересных междисциплинарных исследований. Например, когда айтишник с биологом будут общаться свободно, они могут придумать что-то, что на стыке двух дисциплин является прорывной моделью, открытием, которое впоследствии станет ценной научной разработкой.
 

Поступить в Сколковский институт смогут бакалавры, уже получившие образование в каком-либо российском или иностранном вузе. Прием таких аспирантов будет осуществляться на основе тестов и испытаний — в этом смысле мы не будем как-то сильно выделяться на фоне других учебных заведений. Единственное, что мы будем требовать обязательно,— это английский язык на уровне, достаточном для получения образования.
 

Название "аспирант" применительно к нашему институту условно, потому что аспирантура — это тот процесс обучения, который приводит к получению степени кандидата наук. У нас же программа магистерская, с получением звания магистра наук и ученой степени, которая по-английски называется PhD — "доктор философии". Это не кандидат наук и не доктор наук, этот термин не обозначает докторскую ученую степень в нашем понимании. К сожалению, мы одна из немногих стран, в которых остались эти деления на кандидатов и докторов наук, и остальному миру они непонятны. Поэтому мы хотим уйти от деления на кандидатов и докторов, потому что тот рынок, на котором будут работать выпускники нашего института, опять же глобален.
 

А для внутрироссийского рынка, я надеюсь, скоро будет введена такая система нострификации ученых степеней, по которой будет понятно, как соотносятся ученые звания в нашей системе с другими. Насколько я знаю, проект закона уже находится в Думе.
 

Студент будет поступать на конкретную программу, будь он биолог или айтишник, и к моменту поступления он уже должен знать, чем он хочет заниматься, какие у него интересы в науке. Поскольку это будет сопровождаться выбором профессора, любой будущий студент сможет посмотреть, кто преподает в институте, и выбрать себе того преподавателя, с которым он хотел бы работать. В этом смысле у нас будет достаточно большой выбор, потому что все исследовательские центры будут международными, то есть там будут работать не только те ученые, которые трудятся непосредственно в нашем институте, но там будут также международные партнеры — из МТИ, Гарварда, Стэнфорда и прочих ведущих вузов. Плюс также в СИНТ будут работать преподаватели и профессора наших российских вузов.
 

Еще одной отличительной чертой института будет его система управления. Я могу смело заявить, что сегодня в России только Российская экономическая школа и Европейский университет в Санкт-Петербурге управляются на должном уровне в соответствии с лучшими практиками международного управления некоммерческими организациями. Ни один из существующих институтов или университетов так не управлялся и не управляется на сегодняшний день. Это крайне мало. Управляться СИНТ будет советом попечителей. Но этот совет будет состоять из внешних по отношению к университету людей, а президентом института будет человек, который не сможет там безраздельно царем властвовать. Он будет подчиняться совету и отчитываться перед ним. Кроме этого будет международный комитет советников, который по каждому направлению научной работы сможет давать рекомендации президенту, этим же будут заниматься программные директора и вице-президенты. В целом система управления СИНТ будет похожа на систему управления корпорацией, только в некоммерческой сфере.
 

Сейчас ни один из наших государственных университетов такой системы управления не имеет, и это создает им дополнительные проблемы, прежде всего для развития учебных заведений, потому что для развития необходимо привлекать финансирование. Но ни один фонд, корпорация или частное лицо никогда не будет поддерживать другую организацию, которая управляется непрозрачно. Это и является основным препятствием, мешающим развитию наших университетов.
 

Строительство Сколковского института науки и технологии относится к первой стадии развития инновационного центра и города, сам университетский кампус должен быть построен к июню 14-го года. Это и учебные корпуса, и лаборатории, и жилье, которое будет разных видов — общежития, коттеджи, квартиры. Квартиры не только для преподавателей, но в том числе и для студентов, потому что они могут быть семейными к моменту поступления в наш институт. Сейчас идет фаза архитектурного проектирования, осенью-зимой будет проводиться привязка к местности, а собственно строительство должно начаться весной следующего года.
 

Первые же студенты появятся, как мы надеемся, уже следующей осенью, через год. Сам процесс найма профессоров, надо сказать, достаточно сложный, потому что профессор — это такое не совсем обычное существо. Он любит работать там, где есть много ему подобных. И для этого нам необходимо создавать критическую массу. Естественно, у нас никакой критической массы преподавателей пока нет, но тут мы надеемся на участие наших партнеров — кто-то же должен прийти первым.
 

Профессоров будут нанимать программные директора. Специальный комитет по поиску необходимого специалиста для преподавания определенного направления в программе должен конкретизировать специфику исследований, условия работы и объявить конкурс на международной основе — кто-то откликается, подает соответствующее уведомление на позицию, после чего начинается процесс переговоров.
 

К концу этого или началу следующего года мы планируем сформировать один-два исследовательских центра, и для этой цели этой осенью будет проведена серия специальных исследовательских семинаров, которые помогут ученым определиться, с чего начинать. Будем активно привлекать ресурсы научно-консультативного совета фонда "Сколково", партнеров в исследовательских центрах РАН, иностранных коллег. Возможно, что первым будет центр в программах "биотех" или "ай-ти". Однако мы не хотим вмешиваться в этот процесс со стороны фонда — это должен быть процесс внутри университета, поскольку выбор направления исследований — самый важный вопрос любого исследовательского вуза — должен определяться самими учеными.
 

Пока не будет своих университетских лабораторий, студенты смогут работать там, где они уже есть. У нас подписаны соглашения с ведущими российскими университетами и исследовательскими институтами Академии наук. Поэтому работы, касающиеся ядерных исследований, например, можно будет проводить на базе Курчатовского института — скорее всего, они там и будут проходить до момента оснащения своих лабораторий. То же самое по биологии и другим программам.
 

Собственно, в Петербурге в рамках экономического форума мы подписали соглашение об основных условиях сотрудничества с Массачусетским технологическим институтом. Сейчас мы находимся в процессе согласования окончательного, юридически обязывающего соглашения с МТИ — и осенью мы его подпишем. Результатом сотрудничества и должен стать СИНТ. Это очень тонкий процесс, и мало кто это делал. В нашей стране последним по-настоящему международным исследовательским вузом был Физтех. Мы бы хотели, чтобы то лучшее, что есть сейчас в МТИ, в какой-то форме было и у нас. Но это не копирование, не какой-то прямой перенос всего, что есть в МТИ, в Сколково. Потому что у нас не стоит задача построить аналог Массачусетского института. Мы создаем все с нуля — от системы приема студентов на учебу до исследовательских центров. МТИ не будет нашим консультантом. Речь идет о нашей совместной деятельности. Мы знаем, по каким направлениям должна идти работа — а это создание исследовательских комплексов, создание образовательных программ, управление университетом, создание центра инновации,— то есть мы знаем треки, по каждому из которых МТИ, вместе с нами, будет формировать проектную команду. Эта проектная команда будет работать над реализацией конкретного плана для каждого из направлений. Плюс еще ученые будут разрабатывать отдельные исследовательские программы, которые они станут реализовывать.