Глеб Павловский, президент Фонда эффективной политики
Прохоров. Прохоров. Прохоров. «Правое дело». В ближайшие полгода нас ждет этот рефрен из каждой штепсельной розетки. Что является спасением? Многие думают, что спасением являются Куршевель и девки-девки-девки.
«Прохоров – это вызов большинству прежнему, большинству Путина, в расщелину которого попал президент Дмитрий Медведев»
Во-первых, понятие «девки» как гештальт и как слово вызывает у разных людей разные чувства, совсем не обязательно блокирующие симпатию. Во-вторых, Куршевель как образ жизни и девки как символ и тема – это, скорее, о нашей бюрократии, чем о нашем бизнесе. Прохоров здесь не тянет, он в этом не конкурент средней руки российскому губернатору.
Прохорову удалось отвалить могильную плиту, на которой было написано «Правое дело» и стояли имена прошлых руководителей партии, достойных людей, но дело не сделавших.
Безумно неприятная возня предшествовала появлению Прохорова во главе. Почти публичные обсуждения, приглашение одних, других, третьих. В результате Прохоров оказался вроде бы первым, кто согласился. Очень плохое начало собственной истории Прохорова, о котором можно сказать, что он долговязый парень. Это все, что о нем знают, особенно если его поставить рядом с Путиным.
Но Прохоров повел разговор не о «Правом деле», он нарушил ожидания. Это был единственный ход, который у него был. Он не стал обращаться к олдскул-либералам, олдскул-правым. И сразу, как только он этого не сделал, выяснилось, что они никто. Ну, есть такая группа. Есть много разных групп. Несть им числа. Есть еще старые правые, о которых все считали, как по присяге, необходимым обсуждать, когда же они объединятся. А когда решали, что надо их объединить, звали, что еще смешнее, людей, которые этими старыми правыми не командуют – Григория Алексеевича Явлинского, достойного человека, но просто индивидуала. Или Чубайса, или кого-то еще.
«Правое дело» – это не про это. Правые – это не про это. Это про людей, которые живут своей жизнью, работают в бизнесе или не в бизнесе, у которых что-то есть, или они считают, что у них что-то есть, – дом, семья, собственность, может, деньги, а может, ничего, кроме рабочих рук и уверенности, что найдет другую работу. Все эти бесконечные предшествующие созданию «Правого дела» уговоры несуществующего будущего лидера о том, что он должен обратиться к тем, должен присоединить к себе еще эти два процента или еще эти три процента, – полное безумие. Мы – страна тех, у кого что-то есть. Некоторые из нас полны сантимента и считают, что у них нет ничего, они полны отчаяния, но у них тоже что-то есть. Но большинство – это люди, у которых есть семьи, квартиры, дома, крыша над головой и уверенность, что никто не имеет права соваться в их дела. Вот «правое» большинство.
Мы все правые. Или почти все. Потому что мы не хотим, чтобы в наши дела совался кто бы то ни было – президент, премьер, губернатор, а уж тем более хрен с горы в погонах. С другой стороны, мы хотим, чтобы все эти вышеперечисленные нами занимались, обеспечивали нам возможность жить в своем доме, работать, увеличивать свои накопления и планировать жизнь наших детей. Это все должно делать государство с нашей точки зрения. Пенсионеры, более зависимые, считают, что они очень много должны получить от государства, и они правильно считают. В то же время и пенсионеры не хотят, чтобы в их дела вмешивались. Пенсионеры вышли на улицы, когда им сказали – вы все равно эти льготы не получаете, мы их монетизируем. Они вышли на улицы не только потому, что думали, что их обманут, они не хотели, чтобы за них решали, что для них лучше. Они хотели, чтобы им обеспечили возможность решать, что для них лучше. Это правая позиция. Не надо думать, что у нас пенсионеры левые, потому что когда-то они все голосовали за коммунистов. Это не так.
Когда-то, когда возникал «Союз правых сил» и разрабатывали концепцию для него, было историческое заседание по утверждению стратегии, и одним из руководителей «Правого дела», не скажу, кем, была выдвинута конкурентная стратегия. Крупными буквами было написано: «Цель кампании – борьба за 5%». Тогда это был проходной рубеж. Я резко выступил против, наша стратегия была прямо противоположного свойства. Она не лимитировала, это была борьба за норму, за человека, который хочет нормальной жизни. «Союз правых сил» тогда взял точно больше 10%. Вел кампанию тогда, кстати, мой коллега по Фонду эффективной политики Марат Гельман.
Прохоров, заявив, что «Правое дело» поведет борьбу за создание нового центра власти, новой партии власти – это корявое выражение, конечно, потому что «партия власти» – это метафора, только в России она используется как название конкретной партии, – поступил совершенно правильно. Речь идет о власти, а не о 5–10, я бы даже на его месте о 15% не говорил, это неправильно. Правых не 15%. Путинское большинство – это что, левое большинство? Нет, мы его наращивали не как левое. Мы его наращивали как большинство – за стабильность, за традиционные ценности, за прекращение хаоса в стране, за единое государство, за порядок во власти. Это правые ценности. А о свободе, реально спросив у каждого: «Считаете ли вы ценностью свободу?», вы получите разные ответы, но если вы спросите: «Считаете ли вы ценностью вашу свободу?», вы получите полный консенсус.
Прохоров – это вызов большинству прежнему, большинству Путина, в расщелину которого попал президент Дмитрий Медведев. Поэтому моральная поддержка президентом этого проекта ощутима. Она не лишена осторожности, потому что бог знает, куда идет процесс. Прохоров говорит еще какие-то старые слова. Он слишком много раз, видимо, перечитывал бумажку, которую ему писали. К счастью, кое-что из этого он выбросил, сочтя ненужным, а кое-что произнес неправильно, и получилось лучше. Но я думаю, он быстро овладеет собой в этой ситуации, потому что просто он не умеет быть неуверенным в деле. Он бы давно и безнадежно продул во всех своих делах, если бы был неуверен. А быть уверенным в проекте «Правого дела» – это значит возглавить людей, у которых что-то есть, которые хотят нормального государства, нормальной жизни, личной безопасности, защиты и государства, но государства свободного, которое является производным от человека, а не танком, который едет на него. У Прохорова хороший вход в кампанию, посмотрим, что из этого получится. |
