В Смоленске завершается судебный процесс по делу Таисии Осиповой – жены активиста «Другой России» Сергея Фомченкова, обвиняемой в хранении и сбыте наркотиков. Защита подсудимой и единомышленники ее супруга уверены: дело сфабриковано, чтобы заманить в Смоленск и посадить самого Фомченкова. Корреспондент «Газеты.Ru» побывал на одном из заседаний по делу Осиповой.

«Мы вышли из СИЗО только благодаря общественному мнению, я уверен. Если бы не было этого всего, сидели бы до сих пор. Со мной следователь Петров и сейчас общается в таком только духе: «Что, тюрьма тебя ничему не научила?» И мы так решили, что пока к нам это внимание есть, надо делать что-то. Вот Таисию же явно просто так закрывают, тихо так, неслышно, а главное – этот прокурор, который ее там обвиняет, от нашего с вами имени действует, от всего общества», – объясняет причину своей поездки в Смоленск Леонид Николаев, больше известный как активист арт-группы «Война» Леня Е*нутый. В Смоленске, в кафе на улице Гагарина, мы ждем начала заседания Заднепровского районного суда по делу Таисии Осиповой – жены в прошлом нацбола, а теперь члена исполкома «Другой России» Сергея Фомченкова.

Осипову задержали в конце ноября прошлого года: к ней пришли оперативники Центра противодействия экстремизму (центра Э) и Госнаркоконтроля. Предъявили ордер на обыск, перевернули частный дом вверх дном и в ящике комода нашли пять свертков с «веществом бежевого цвета», оказавшимся героином, и меченую 500-рублевую купюру. 25 ноября 2010 года Осипову арестовали, предъявив обвинение не только в хранении, но и в распространении наркотиков: купюра, по словам оперативников, использовалась при совершении контрольной закупки.

По ч. 3 ст. 228 УК Осиповой грозит до 20 лет лишения свободы. Она свою вину отрицает и уверена: уголовное преследование организовали, чтобы оказать давление на ее мужа и заманить его в Смоленск.

«У нас к следствию одни вопросы, а ответов никаких нет. Почему не сделали смывы с рук Осиповой, если это ее героин? Почему в протоколе написано, что присутствовали четверо понятых, а на бирках две фамилии, да еще и предвзятых абсолютно людей: одна девушка из движения «Наши», другая из «Молодой гвардии» «Единой России». Я их спрашиваю: «У вас есть неприязненное отношение к подсудимой или к членам партии «Другая Россия»?» – «Нет, – говорят. – Только мы хотим, чтобы страна процветала, а они хотят ее развалить». Вот такие понятые. А центр Э тут вообще причем, если дело о наркотиках?» – возмущается перед началом заседания адвокат Осиповой Наталья Шапошникова и убегает предупредить судью, что приехали репортеры из Москвы. Судья Евгений Дворянчиков против прессы не возражает: «Процесс-то открытый». Но разрешения на фотосъемку не дает.

В зал суда вводят подсудимую, друг напротив друга усаживаются адвокат и прокурор, а на деревянных скамейках – немногочисленная публика. Помимо корреспондента «Газеты.Ru» на заседании присутствует Николаев из «Войны», нацбол по имени Сергей из Москвы и его знакомая Валя из Брянска. Единственный смоленский активист, допущенный в зал, – Владимир Пентелюк, нацбол со стажем, отсидевший 2,5 года за хранение оружия. Он крутит в руках листок, переданный Осиповой из клетки, – список необходимых в СИЗО вещей: «Как же это все в одну посылку поместится?» На вопрос, получается ли передавать подсудимой лекарства, Пентелюк кивает: «Разрешают». У Осиповой диабет – передавшаяся по наследству болезнь, от которой умерли ее родители.

Обвинение свои доказательства уже представило на прошлых заседаниях, и теперь наступила очередь защиты. Адвокат Шапошникова вызывает сестру Фомченкова Ольгу, и она рассказывает, как в день задержания приезжала к Осиповой в отделение. «Она звонила с моего телефона Сергею, говорила, что ей все подбросили, что спрашивают про него. А потом я поехала Катрину забирать из приемника-распределителя», – вспоминает свидетельница. 5-летняя Катрина Фомченкова была дома с мамой, когда их пришли обыскивать. Девочку отдали родственникам, но, по словам свидетельницы, потом «звонил какой-то мужчина и требовал встречи, говорил, что насчет родительских прав».

В материалах следствия содержатся сведения, что у Катрины, когда ее забрали у матери, были вши и инфекционные заболевания. Фомченкова рассказывает суду, что ребенка водили в поликлинику и проблем со здоровьем не было.

Осипова, когда судья дает слово ей, просит приобщить к делу медицинскую карту девочки. Судья ходатайство удовлетворяет.

Следующий свидетель – оперативник Николай Смолин, который и обнаружил наркотики в доме Осиповой. Он проводил обыск вместе со старшим уполномоченным центра Э Дмитрием Савченковым, который в пятницу прибыть в суд не смог по семейным обстоятельствам. Смолин выступает в этом процессе уже не в первый раз: он проходит одним из свидетелей обвинения и, в частности, рассказывал, что во время обыска в доме, кроме Осиповой и ее дочери, никого не было. Во время повторного допроса оперативник вспомнил, что у выхода из дома задержал еще одного человека – знакомого Осиповой Антона Мандрика.

По версии защиты, Мандрик присутствовал при обыске, а понятые и оперативники утверждают обратное. На видеозаписи обыска, которую в пятницу показали участникам процесса, его тоже видно: некий мужчина сидит на кровати рядом с Осиповой, а оперативники называют его Антоном. После просмотра записи с тем, что Мандрик был в доме, вынуждена согласиться даже прокурор: «Ну да, это понятно, не оперативнику же она дает сигарету», – комментирует она происходящее на экране. Защита настаивает на присутствии Мандрика при обыске потому, что он рассказал в суде: пришедшие в дом Осиповой оперативники требовали от нее звонить мужу и обещали, что «тогда все закончится», и только когда она отказалась, нашли наркотики.

Смолин же, не видевший записи, продолжал утверждать, что Мандрика в доме не видел, а после задержания на улице сдал его в отделение и дальнейшей его судьбой не интересовался.

– Позже вы проверяли причастность Мандрика к торговле наркотиками? – обратилась к свидетелю адвокат.

– Оперативная разработка этого лица не моя, – помотал головой Смолин.

– Почему не были сделаны смывы с рук Осиповой?

– Мы так не делаем.

– Почему вы проводили обыск и выемку наркотиков без перчаток?

– Мы так всегда делаем.

– Почему вы не сделали мне срезы ногтевых пластин? – к допросу свидетеля подключилась Осипова.

– Мы никогда так не делаем.

– То есть вы обвиняете людей со слов? Почему не пометили деньги краской, которая осталась бы на руках у того, кто к ним прикасается?

– Нет технической возможности, – увидев усмешки адвоката и подсудимой, оперативник повышает голос: – А чего вы смеетесь, у нас нищая контора!

– А почему вы нашли у Осиповой 500 рублей, хотя во время контрольной закупки якобы было передано 3000 рублей? – вновь обращается к Смолину защитник.

– Да откуда я знаю, может, она их успела уничтожить или съесть.

Продолжив допрос свидетеля, адвокат Шапошникова поинтересовалась, почему обыском руководили оперативники из центра Э, а не Госнаркоконтроля. «Наверное, потому, что гражданка Осипова в свое время похулиганила с цветами, – заметно раздражается Смолин. – Вот они и вели ее оперативную разработку».

В 2003 году Осипова, состоявшая в НБП, во время публичного мероприятия хлестнула гвоздиками по лицу смоленского губернатора Виктора Маслова со словами: «Вы жируете за счет простых людей».

Ее осудили на год условно за «применение насилия, не опасного для жизни и здоровья».

Впрочем, с тех пор Осипова от партийных дел отошла и занялась ребенком и домашним хозяйством, говорят смоленские нацболы. «Она давно ни в какой активной деятельности не участвует, – объясняет в перерыве между заседаниями суда один из лидеров «Другой России» в Смоленске Александр Иванов. – Ее именно как заложницу посадили, чтобы Фомича в Смоленск вытащить. У местного центра Э установка его посадить. Он уже года два здесь из-за этого не появляется». Иванов рассказывает, что к нему самому регулярно наведываются оперативники, а перед митингами «Стратегии-31», на которые исправно собираются все 15 смоленских нацболов, его задерживают на улицах. «Все время оказывается, что я на кого-то по приметам похож. Какие, спрашиваю, приметы. А эшник смотрит на меня и говорит: ну вот, например, белая футболка и синие джинсы. И едем в отделение».

Свидетель Смолин, отвечая на вопросы, доказывает суду, что к политике дело отношения не имеет: «Я в это грязное дело не лезу, политика мне до одного места». Оперативник явно выбирает выражения, но злится на подсудимую: она спрашивает, угрожал ли он свидетелю Мандрику и почему не проверил последнего на причастность к преступлению. «Вот счастье ваше, что я вами раньше не занимался! – гремит Смолин, поворачиваясь к подсудимой. – А то шли бы вы у меня группой лиц!»

«Управление ФСКН осуществляло только оперативное сопровождение этого дела, в самом начале. Потом все материалы передали в УВД Смоленской области, там велось следствие, они ходатайствовали об аресте Осиповой. А что касается экспертиз – раз дело было возбуждено и дошло до суда, все нужные доказательства были собраны», – сказали «Газете.Ru» в пресс-службе Смоленского УФСКН.

Связаться с областным УВД в понедельник не удалось.

«К суду у нас пока претензий особых нет, выслушивает обе стороны, ходатайства многие удовлетворяет. Но гадать на кофейной гуще не берусь». «Закроют Тасю», – выдыхает Иванов, которого на заседания больше не пускают из-за того, что он вместе с подсудимой смеялся над понятой-«нашисткой». От здания Заднепровского суда отъезжает автозак, в котором Осипову везут в стоящий в двух кварталах отсюда женский СИЗО.