Любые работники хороши, когда работают, а те, кто говорят о квотах и запретах на наем,— пустозвоны. Я в этом убежден, поскольку знаю, как мой пермский друг Женя поднимает "Россию".
Когда знакомые в некой администрации предложили Жене вытащить колхоз "Россия" на краю Пермского края, Женю, как человека городского, предложение удивило. Но они с ребятами почитали аналитику: в мире растет спрос на продовольствие, конъюнктура шепчет, и все такое. Перспектива виделась и в отношении непосредственно "России". Хозяйство в силу удаленности от чего бы то ни было умудрилось проигнорировать закон 1994 года, обязывавший все колхозы во что-то превратиться, и в статусе колхоза дожило до наших дней — не сказать чтобы счастливо. При себестоимости молока 8 руб. за литр колхоз привычно продавал его по пять, накопив перед бюджетом долг 3 млн руб. Власти давали "селообразующему" предприятию отсрочки по основному долгу, но когда оно перестало справляться вообще с любыми текущими платежами, позвали варягов: сможете, мол, улучшить ситуацию — меняйте организационно-правовую форму, становитесь собственниками гектаров.
В общем, прикатил Женя на север родного края в своих модных джинсах. "Какая главная проблема у вас, мужики?" — поинтересовался он у хмурого населения, думая услышать о задолженности по зарплате и обрести популярность посулами платить. "Проблема? Говно подступат",— с характерным говором сообщил один из мужиков. "Что?" — не понял Женя. "Говно подступат — потонем!" — махнул мужик рукой в сторону забора.
Было на что посмотреть. Навозные массы с расположенной на пригорке фермы переполнили годами не чистившуюся яму и теснили заборы жителей. Вот-вот укрепленные горбылем преграды не выдержат — и разразится экологическая катастрофа.
Женя ринулся в администрацию. "Вы понимаете, что "Россия" тонет в говне?" — вопрошал он. Осознав, что звонкую фразу могут услышать на разных уровнях, в администрации вспомнили, что на очистку авгиевых коровников в МЧС припасено 70 тыс. руб. Женя начал их освоение. Навоз был оперативно вывезен тракторами в поля.
Масштаб проблем осознавался постепенно. Оказалось, что поголовье колхозного скота — одно название. "У скота инцест 20 лет, коровы чуть крупнее собак, ни молока, ни мяса",— объясняет мне Женя. Людям давать зарплату было опаснее, чем не давать: труженик не трудился, пока ее не пропивал. Однажды после новогодних праздников на ферму не вышли решительно все. Пали два десятка коров. Женя с партнерами поняли, что необходимо трудовое ядро не из местных. Пригласили пять узбеков, один из которых был зоотехник. Иностранцам помимо оформления и зарплаты пообещали наделы по 40-50 соток, помощь в строительстве домов, устройстве детей в сельскую школу.
Через пару дней после появления приезжих дюжина местных, напившись и прихватив ручной инструмент, пришли их бить. Непьющие узбеки наваляли превосходящим силам противника. Утеревшись, местные продолжили борьбу именем закона. Узбеков повязала милиция. Суд (не за драку, а за трудовую деятельность без оформления) решил иностранцев депортировать — за день до получения разрешений. Все расходы по отправке легли на Женю с партнерами. Управленцы не отступились: пригласили еще одну группу узбеков, держали их вдали от местных, пока не оформили. Сейчас за коровник голова не болит.
Летом 2010 года управленцы сделали оферту министерству сельского хозяйства Татарстана, где лютовала засуха — мол, в "России" есть свободные площади под сенокос. Через считанные дни по Каме приплыли баржи с бодрыми работниками и техникой, какой в "России" отродясь не видели. Заключили договоры аренды участков, скосили, рассчитались, побросали аккуратные тюки на баржи и уплыли.
Если "России" удастся выплыть, Женя планирует закупать правильных животных, внедрять лучшие технологии, приглашать специалистов даже из Европы. Он не против, чтобы "Россию" поднимали местные, но они сами едва не утонули известно в чем. |
2136
6
