| Маленькие жертвы большой политики |
 |
Юлия Садовская, Роза Цветкова
1.02 15:12 |  3330 («Независимая газета»)
|
На прошлой неделе в очередной раз не была зарегистрирована «Другая Россия». Идейный вдохновитель несостоявшейся партии Эдуард Лимонов считает, что отказ в регистрации выглядит не юридическим, политическим решением и что аналогичная судьба ждет и другие оппозиционные партии, подавшие в Минюст заявку на регистрацию. Однако деда Лимона, как зачастую называют Эдуарда Савенко его юные соратники, запреты не пугают. Ряды нацболов постоянно пополняются, причем за счет тинейджеров, которых вербуют сторонники Лимонова еще со времен ныне запрещенной Национал-большевистской партии (НБП). Корреспондентам «НГ» под видом новичков удалось побывать на одной из таких явочных квартир.
Сегодняшние московские нацболы, иначе лимоновцы, – это несколько сотен человек, из которых активных – человек пятьдесят-шестьдесят. Последние каждую неделю собираются в штаб-квартирах в различных районах города. Во время этих сборов, в которых принимают участие до пятидесяти-шестидесяти человек на каждой «явке», тестируют новичков, проводят ритуалы обращения в «истинных нацболов», обсуждают дела партийные. В один из январских деньков на одном из таких тайных собраний оказались и корреспонденты «НГ». Правда, не как журналисты, лимоновцы таких на дух не переносят, а якобы сочувствующие «Другой России» – эрзац запрещенной НБП.
... В 18.30 нас, как и других новобранцев, ждут в центре зала на станции метро «Белорусская». Стоит отметить – кто бы ни опаздывал, всех терпеливо ждут. Последняя, девочка лет 16, запыхавшись, пришла аж спустя 40 минут после назначенного срока. Ничего, ответственный за новичков по имени Костя без единого упрека знакомит ее с остальными, ставит галочку в списке, и мы небольшой группкой двигаемся в сторону места сбора.
Так называемая штаб-квартира – огромное помещение из нескольких комнат на первом этаже жилого дома – в десяти минутах ходьбы от метро. Наивно пытаемся прикинуть у нашего сопровождающего, сколько может стоить аренда такого жилища. «Лучше таких вопросов не задавать, – угрюмо отвечает тот. – Здесь не любят говорить про деньги». В комнате полумрак, сумки со всеми вещами, включая мобильные телефоны, велено оставить на столе у входа. Следующий тест – на национальность. «Ты не еврейка?» – пристально вглядывается главный распорядитель действа в одну из нас, потом так же придирчиво оглядывает остальных. Визуально удостоверившись, что евреев среди новеньких нет, нас распределяют по районам: «Юля – восток», например. Это означало, как позже пояснил все тот же Костя, что нужно будет вести пропаганду в Восточном округе Москвы и вербовать там новых сторонников Лимонова. Самый беспроигрышный вариант, по мнению политменеджера Кости, – это поиск на проходных заводов, на которых давно не платят зарплату, и в ПТУ. Для этих целей, поясняет наш «старшой», можно получить листовки и пойти в выходной день расклеивать их.
Нас, как новичков, сажают на задние ряды. Собрание в самом разгаре. На скамейках сидят молодые ребята – мальчишки и девчонки от 13 до 20 лет. В среднем собравшимся лет по 16. Чувствуется, что здесь они не в первый раз – некоторые сидят, обнявшись, кто-то лежит, кто-то жует гамбургер, некоторые целуются. Слышим, как кто-то в голос ругается матом по телефону, но замечаний никому не делают, так что, судя по всему, обстановка регламентная.
На новеньких эти ребята в бутсах и с ирокезами смотрят не очень добрым взглядом, присматриваются. И если члены исполкома официально незарегистрированной партии «Другая Россия» напоминают все же политиков, ищущих пути воздействия на массу, то юные сторонники Лимонова похожи на маленьких затравленных зверенышей: в глазах – злость и недоверие. Примечательно, что возраст одного из корреспондентов «НГ» – 23 года – показался нацболам подозрительным. «В этом возрасте обычно либо ты уже прочел все книги Лимонова и отсидел за какую-нибудь акцию, либо ты далек от национал-большевизма. Впрочем, бывают, наверное, исключения», – резюмировал один из организаторов собрания.
Выступающие один за другим перед этой массой московских школьников и студентов лимоновцы-старожилы выглядят довольно уверенно. С импровизированной сцены в центре действительно громадной комнаты, больше напоминающей актовый зал, звучат призывы к свержению строя, к организации «похода на Кремль», обсуждаются действия московской милиции. Со скамеек, где сидят те, кто помладше, поступают вопросы: «Что писать в объяснительной, когда менты забирают тебя в отделение на Китай-городе?» У юных приверженцев деда Лимона, видимо, какие-то особые взаимоотношения именно с этим ОВД. Также из зала доносятся жалобы на участившиеся аресты на протестных митингах. Кроме того, на повестке дня вопрос, «что говорить родителям, когда менты звонят в квартиру».
Темой номер один стал арест Лимонова 31 декабря прошлого года, вторая – нахождение в СИЗО больной диабетом смоленской активистки «Другой России» Таисии Осиповой. Наконец дело доходит до предстоящего «похода на Кремль». Мы, несмотря на то, что оказались здесь впервые, становимся очевидцами тщательного планирования этой акции: на нее, как выясняется, стягиваются активисты из других городов, особенно из Казани, где у нацболов очень сильная ячейка. В обсуждении «взятия Кремля» (так полунаивно, полусерьезно сами нацболы называют эту акцию) особенно много лирики. Например, один из парней, готовя к этому событию своих единомышленников, напоминает им о «молитве нацбола» и девизе запрещенной НБП. «Свобода или смерть! – слышится с разных сторон. – Если мы придем к власти, я скажу спасибо Богу, что я нацбол, если нас положат где-то, то я, умирая, скажу – спасибо Богу, что я нацбол. В общем, быть нацболом круто и умереть за свободу тоже круто, да, друзья?» Зачисленные в друзья активно поддерживают и аплодируют. Мы не решаемся, и потому у нас тут же спрашивают, готовы ли мы умереть за свободу. Обещаем подумать.
И вот собрание подходит к концу. Сидящие на скамейках в полутьме юнцы достают кошельки и скидываются на нужды партии и политзэков. «Долго рыться в сумке и искать купюры поменьше – это плохой тон», – шепчет на ухо новенькой рядом сидящая девчонка. Все достают первую попавшуюся купюру и кладут в общую кассу. Выглядит она после того, как скинулись около 60-70 человек, внушительно.
Зэчки со стажем
Политзаключенные в лексике нацболов – это те, кто попал в СИЗО или колонию за хулиганство или наркотики. Сроки все получают разные – от 15 суток до вполне реальных двух-трех лет колонии общего режима. Всего, по статистике самих нацболов, за решеткой оказались 155 членов запрещенной НБП – ныне официально незарегистрированной партии «Другая Россия». К пребыванию в местах не столь отдаленных юные сторонники Лимонова готовятся столь же активно, как и к смерти. «Дело обычное», – сказал и про то, и про другое Константин, приведший на собрание новичков. Политзэками национал-большевики становятся за акции типа «Захват вагона поезда Москва–Калининград», «Против Никиты Михалкова» или же «Атака Михаила Касьянова яйцами».
Официальная сводка лимоновцев выглядит так: «Кефирная атака» – 2 политзэка, «Акция в приемной администрации президента – 40 политзэков, «Севастопольская операция» – 15 политзэков. За этими цифрами стоят реальные сроки реальных совсем молодых людей. Они впервые попадают за решетку в 17–18 лет, а потом независимо от того, продолжают ли свою «политическую» карьеру или нет, оказываются на обочине общества. Винят они, как правило, режим и «кровавую гэбню». Однако, заметьте, не Путин и не Медведев отдавали приказы закидать Михаила Касьянова яйцами или устроить «кефирную атаку» на представителей ОБСЕ в Молдове. Отсидевшие нацболы по дороге домой с гордостью рассказывают новичкам, как они легко пережили свои сроки. Все как один говорят об огромной поддержке друзей. Особенно моральной. «Понимаете, нацболы – это не партия, а братство. Вы даже представить себе не можете, как это круто, когда на выходе из колонии тебя встречают с шампанским!» – с восторгом говорит Кирилл, отсидевший несколько месяцев за хулиганство.
Последний резонансный случай с арестом активистов «Другой России» был в Смоленске, где осенью прошлого года арестовали и поместили в СИЗО жену члена исполкома «Другой России» Таисию Осипову. Ее заключили в СИЗО в октябре и продлили срок ареста еще на полгода. Случай Таисии не оставляет простых людей, далеких от политики, равнодушными, так как, во-первых, она больна диабетом и панкреатитом, во-вторых, у Таисии осталась трехлетняя дочь Катрина. В Интернете люди собирают подписи под письмом к президенту с просьбой об освобождении Таисии, однако сами нацболы уделяют не слишком много времени обсуждению ее судьбы. «Да, про Таю везде говорят из-за ее заболевания и из-за ее ребенка, но реально ее случай – один из многих», – говорят они новеньким.
К концу собрания приходит супруг арестованной Таисии Сергей Фомченков. Он давно живет в Москве, в то время как сама Таисия и их дочка – в Смоленске. Пока Тая борется за инсулин (жизненно необходимое для диабетиков лекарство) в следственном изоляторе, Сергей борется с Минюстом за официальную регистрацию «Другой России» и строит политическую карьеру. Он активно занимается организацией новых акций несогласных и как будто бы даже смирился с тем, что с его женой все именно так и должно быть. «Таисия пострадала за свободу», – говорят юные нацболы шепотом, увидев вошедшего в зал Фомченкова.
Молодые радикалы рассматривают заключение как тест на преданность партии.
Фото РИА Новости
Стоит отметить, что браки и романы между собой очень распространены у нацболов. Возможно, есть даже какая-то директива свыше, поскольку парочек на собрании партъячейки было не две и не три, а значительно больше. Да и официально заключенные браки среди нацболов – очень распространенная практика. Причем, что примечательно, в колонии всегда оказывается в этих случаях жена, а не муж. То ли совпадение, то ли тщательно спланированная игра, жертвами которой становятся девушки из поселков, учащиеся ПТУ и другие сторонницы НБП, соединившие себя узами брака с членами исполкома запрещенной НБП и «Другой России». Еще одна жена нацбола Елена Боровская была арестована за хулиганство у Таганского суда. Суть «хулиганства» сводилась к защите Эдуарда Лимонова от «превосходящих сил прокремлевской бандитской группировки» (цитата с сайта лимоновцев). Елена, отбывшая несколько месяцев в СИЗО, – супруга экс-руководителя московского отделения НБП Романа Попкова. Жена пресс-секретаря «Другой России» Александра Аверина – Наталья Чернова – красивая молодая женщина, известная в Оренбургской области художница. В Оренбурге проводились выставки ее работ, но потом она встретила нацбола Александра Аверина. Теперь Наталья – зэчка со стажем, три раза она уже отбывала наказания в местах не столь отдаленных. Первый раз Наталья попала в колонию после захвата вагона поезда Москва–Калининград. Сразу после отбытия первого наказания девушка отправилась на штурм Министерства юстиции, затем – участие в атаке на бывшего премьера Михаила Касьянова и вторая за полгода отсидка. «Наталья всегда чутко слушала голос партии и всегда шла по первому зову, принимая суровую участь нацбола-спецназовца в той же аристократической манере, как она набрасывала себе на плечи кроваво-красную шаль», – пишет о ней собственный муж на сайте организации.
Умелые манипуляторы
Еще одна запрещенная молодежная организация с экстремистским уклоном – это «Авангард красной молодежи» (АКМ). Лидер ее – Сергей Удальцов. Он женат, растит двоих детей. Жена Удальцова Анастасия помогает ему в общении с прессой, активно пиарит саму себя и предлагает всем СМИ «интервью с женой политика».
АКМ находится в дружеских отношениях с запрещенной НБП, и контингент у них примерно тот же самый. Все те же акции с файерами, штурм Бутырки в знак протеста против «политических узников» и драки с кавказцами. У нацболов существует своя молитва, а у авангардистов – клятва молодого бойца АКМ: «Я, боец «Авангарда красной молодежи», признавая положения устава организации, клянусь до последней капли крови сражаться за высокие коммунистические идеалы». Авангардисты так же, как и национал-большевики, призывают к революции. Политическая программа, скажем прямо, авангардна даже для организации с таким названием. Среди обещаний АКМ: «институт президентов, губернаторов, мэров будет ликвидирован», «все работники аппарата государственного управления будут систематически сменяться. Заработная плата управленческих работников не будет превышать заработную плату квалифицированного рабочего».
«Бойцы» АКМ тоже часто попадают в места не столь отдаленные. Пожалуй, даже чаще, чем нацболы, поэтому у лидера этого движения Сергея Удальцова тоже есть свой счет в банке для пожертвований «на политзаключенных». Примечательно, что у АКМ нет какого-либо официального статуса, поэтому деньги предлагается перечислять лично Удальцову на его счет в Люблинском отделении Сбербанка Москвы. Комментировать «НГ», куда и в каких объемах тратятся поступающие на счет средства, Удальцов отказался.
Имидж маргинала Шарикова не очень сочетается с семейной идиллией Удальцова, заявленный нигилизм и аскетизм Лимонова не очень сочетаются с роскошным образом жизни, к которому привык политик. Но молодые ребята, особенно из неблагополучных семей, активно ведутся на все, где есть намек на анархию и нигилизм. И в то время, пока Лимонов дает очередное интервью, а Удальцов с женой гуляют с детьми, юные девочки и мальчики устраивают кефирные атаки и штурмы приемной президента. Потом сторонники левых радикалов попадают в колонии, а лимоновы и удальцовы продолжают карабкаться к вершинам большой политики. Молодежь вступает в крайне левые организации ради славы, но вместо этого становится пушечным мясом. И за каждой сломанной жизнью молодого человека стоит галочка на сайтах национал-большевиков – еще один политзэк. Однако в реальности молодые ребята и девушки оказываются в колониях чаще всего по статье «хулиганство», к которому можно приравнять практически все политические акции Лимонова и Ко.
Сам «вождь» нацболов, разумеется, категорически не согласен с подобными формулировками. В беседе с «НГ» он долго и почти со сладострастием перечисляет, сколько членов его организации было арестовано в результате политических акций. И начисто отрицает, что в рядах его так и не зарегистрированной партии слишком много несовершеннолетних. «Возрастной диапазон наших партийцев – от 18 до 60 лет», – горд Лимонов. И только когда корреспондент «НГ» напоминает о том, сколько малолеток участвовало в бессмысленных с точки зрения закона национал-большевистских затеях, срывается на оскорбления.
Член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко уверен: расчет Эдуарда Лимонова на пополнение партрядов из числа тинейджеров неслучаен. «Именно в этом юном возрасте для подростка становится очевидным желание найти себя в чем-то, стать заметным, выделиться из толпы, с одной стороны, а с другой – нигилизм, отрицание каких-либо устоев, несогласие со старшими именно в 13–15 лет достигает своего апогея», – считает эксперт. По словам Малашенко, эта практика – вербовать не вполне духовно окрепших молодых людей и воспитывать в них готовность умереть за сомнительную идею – вовсе не ноу-хау лидера нацболов: достаточно вспомнить совсем юных чеченских девочек-снайперш или шахидок во времена антитеррористических кампаний на Северном Кавказе, или же совсем юных мальчиков, которых иракские лидеры в буквальном смысле подкладывали под танки во время «Бури в пустыне».
|
| Далее |
|
