Митинг "Москва для всех!", прошедший на Пушкинской площади 27 декабря, произвел неоднозначное впечатление на генерала-майора милиции в отставке, бывшего руководителя российского Интерпола.
- Мне кажется, что вот уже больше двадцати лет мы ходим по замкнутому кругу. Вот что мне вспомнилось в связи с последними событиями. В 1986-ом году я перешел на работу из ГУВД Московской области во ВНИИ МВД СССР на должность заместителя начальника отдела по преступности среди молодежи и несовершеннолетних. А 1986-ой – это год, когда в Москве были зарегистрированы первые массовые драки между люберами, металлистами, хиппи и другими молодежными сообществами – то, что тогда называлось неформалами. Я курировал тему неформалов со стороны МВД, а со стороны Института психологии Академии наук аналогичную группу возглавлял Леонид Радзиховский. Мы провели болшую работу и поняли: то, что начиналось как молодежные неформальные группировки превратилось в организованную преступность – прежде всего, это относилось к люберам и казанским группировкам.
Со временем наш вывод подтвердился. Костяк всех нынешних организованных преступных группировок, факт существования которых государство не желает признавать, формировался тогда, в середине 80-х именно в среде молодежных объединений.
К 1987-му году ситуация в Москве стала невыносимой, и было принято решение провести комплексную оперативно-профилактическую операцию. Я вошел в штаб по ее руководству. Наиболее опасными считались люберы. Мы установили всех лидеров этой группы. Затем в здании горкома ВЛКСМ собрали комсомольский актив Московской области, представителей горкома Люберец и оперативный состав областного уголовного розыска. За каждым из трехсот активных люберов закреплялся оперативный работник, который должен был вести с ним профилактическую работу. Я проводил инструктаж.
Через два дня меня вызывает начальник института генерал Солопанов и показывает мне бумагу, подписанную генералом Челноковым, начальником КГБ по Москве и Московской области. В ней говорилось, что проведенное совещание и предлагаемые нами меры провоцируют массовые беспорядки в столице. И была на этом документе резолюция первого секретаря московского городского комитета партии Ельцина: "Такие действия противоречат линии партии. Прошу разобраться и принять меры по существу".
Партийное расследование моих преступных действий длилось месяц и вылилось в тринадцать томов. К его концу о люберах уже не вспоминали, меня обвиняли в том, что я поднял руку на русских патриотов. Это объяснялось тем, что когда в мое отсутствие вскрыли мой сейф там в числе прочих документов обнаружилась справка, в которой общество "Память" характеризовалось как фашистская организация. А незадолго до этого Борис Николаевич Ельцин принимал лидера "Памяти" Дмитрия Васильева.
Заместитель министра внутренних дел по кадрам обвинил меня в идеологической диверсии, играющей на руку сионистам. Мне было объявлено неполное служебное соответствие. Это означало исключение из партии и увольнение с работы.
Я обратился к работникам КГБ СССР и попросил устроить мне встречу с генералом Чесноковым, автором исходного документа. Встреча состоялась, и он меня первым делом спросил, что у меня за претензии к люберам - "нормальные ребята, комсомольцы, спортсмены, у них в качалках висят портреты Дзержинского, криминальная ситуация вокруг них спокойная"… Я отвечаю: вас вводят в заблуждение, и показываю фотографии качалок с портретами Гитлера, показываю сводки по грабежам, разбоям, изнасилованиям. Он побелел и говорит: ладно, со своими сотрудниками я разберусь, а к вам претензий по люберам нет. Я отвечаю, что меня из партии собираются исключать не из-за люберов, а по другому поводу. Как, спрашиваю, вы относитесь к обществу "Память"? Однозначно, отвечает, как к контрреволюционной, фашистской организации. Вот, говорю, и у меня такое же мнение, но меня за это собираются исключить из партии и выгнать с работы. Он желваками поиграл и сказал: "Все, идите и работайте". Дело было в субботу, а когда я в понедельник пришел на работу, начальник института мне сказал: "Забудь все, ничего не было".
Почему я сейчас вспомнил эту историю?
После событий на Манежной все стали удивляться: откуда что взялось? А уже двадцать с лишним лет назад в КГБ были два крыла. Одни (контрразведка) здраво оценивали ситуацию, другие (Пятое управление), пытались заигрывать с люберами, с фашистами, натравливали их на прозападные молодежные группы. Известно же высказывание бывшего первого заместителя председателя КГБ СССР Филиппа Денисовича Бобкова о ттом, что у него в кабинете стоят два сейфа: в одном досье на тех, кто называет себя русскими патриотами, в другом – на тех, кто причисляет себя к демократам. И среди первых, и среди вторых есть и искренние люди, есть и платные агенты.
Я думаю, что игра на две руки продолжается и сейчас. Ведь не изменилась ни система, ни идеология, ни ситуация. На меня сильное впечатление производит присутствие в российском правительстве в ранге министра человека по фамилии Якеменко. Двадцать с лишним лет назад я его знал как одного из активных участников люберецкой группировки.
- "Москва для всех!" выглядит как логичный ответ на лозунг "Москва для москвичей!"
Выйти и сказать, что мы за интернационализм, за Москву для всех, наверное, неплохо. Но этого категорически недостаточно для решения серьезнейших проблем, которые перед нами стоят. И эти проблемы игнорируют все – и власть, и либералы, и патриоты. Если коротко, то проблема формулируется так: при отказе от одной государственной идеологии, если ей на смену не приходит другая, это пространство будет заполнено не демократическими идеалами, а фашистскими.
Надо сказать всю правду, а не ограничиваться констатацией общих мест. Этнические преступные группировки существуют? Существуют. Кто занимается наркоторговлей известно? Известно. Что на долю приезжих в Москве приходится в разы больше изнасилований – не секрет? Не секрет. Почему об этом молчат? Почему, когда начальник ГУВД Москвы Колокольцев предлагает создать подразделение по этнической преступности, его только что в фашизме не обвиняют?
- Если мы хотим считать себя единой страной, тогда митинг под лозунгом "Москва для всех!" был необходим как первая реакция. Дальше начинается разговор, который, наверное, вообще не на площади должен вестись. На мой взгляд, 11 декабря на Манежной произошел не этнический, а социальный взрыв.
- Да, в основе этих событий – чудовищное неравенство, хуже, чем в африканских странах. Плюс полное отсутствие социальных лифтов. Каких еще настроений ждать от этой брошенной молодежи, если не националистических?
- Справедливо. Но на митинге 27-го никто не говорил о том, что в стране все благополучно, и единственная нерешенная проблема – это националисты. Главная проблема – это отсутствие государства.
- Об этом и надо говорить! Но не надо называть фашистами и националистами тех ребят, которые были на Манежной. Есть настоящие фашисты, с которыми надо действовать очень жестко.
- В какой мере сегодняшняя ситуация напоминает середину 80-х?
- Сейчас все намного страшнее, потому что тогда не было такого социального разрыва, не было четко очерченных групп, против которых можно обратить насилие. Теперь все это есть. И прежде всего - в этническом плане. Общество "Память" и им подобные пытались вызвать волну русского национализма, но у них ничего не получилось. Не было почвы для массовидного русского национализма, а теперь она есть, потому что начался реальный конфликт за территорию. Москва в этом смысле самый наглядный пример.
|
2137
6
