Специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ встретился со спикером нижней палаты российского парламента ВЯЧЕСЛАВОМ ВОЛОДИНЫМ и выяснил, что тот думает о себе, о Владиславе Суркове, о Сергее Кириенко и о Владимире Путине. И о том, что будет со всеми ними дальше.

В кабинете Вячеслава Володина висит живописный портрет Владимира Путина с собакой. Президент и собака на этом портрете в ромашках. Просматривается трудноуловимая художническая ирония.

— Это художник Сергиенко,— пояснил Вячеслав Володин.— Питерский. Достойный.

— Видимо, из прежнего кабинета картина переехала?

— Да. Конечно.

— А из какого количества кабинетов переехали вы сами уже? Прежде чем вернулись сюда, в Думу.

— Когда пришел в Государственную думу, а был 1999 год. Было очень интересно. Было много людей таких ярких!

— Да и вы, я помню, вы были одним из самых контактных людей, и, по-моему, не только в «Единой России». Всегда можно было подойти и получить ответ, и не соскучиться… И так все изменилось…

— Мне было 35 лет! И здесь очень много было таких политических тяжеловесов! Большая конкуренция…

— Жириновский, Зюганов?

— И они, конечно. Очень много было людей, которые были известны как федеральные политики… Было, наверное, где-то около 20 бывших министров, в разное время занимавших эти должности. Сейчас из них, по-видимому, остался только Кулик Геннадий Васильевич, ему уже 82 года, но, надо отдать должное, он настолько работоспособен, что может дать фору любому молодому депутату. И Кобзон, и Терешкова… Она, между прочим, не просто все время присутствует в зале заседаний, но если даже ей нужно уехать и она начинает объяснять, что ее не будет какое-то время, то все говорят: «Валентина Владимировна, да конечно, вы даже не спрашивайте, езжайте!» Это такие люди, у которых ответственность до сих пор на первом месте.

И вот когда речь идет о проблеме посещаемости заседаний, то это не про них!

— Насчет уехать… Я помню, как спросил ее однажды в Ново-Огарево, после того как она поговорила с Владимиром Путиным о перспективах полета на Марс, не хотела бы она сама слетать, и она горячо откликнулась: «Конечно, я сейчас только об этом и думаю, если честно!» Я говорю: «Но вы же понимаете, что это полет в один конец и возвратиться уже не получится». Она отвечает: «Конечно. А смысл?» Действительно, не на заседание же Госдумы!

— И она на самом деле говорит это искренне! И она именно так считает, так думает! У нее есть позиция, и она ее высказывает!

— А из настоящих тяжеловесов в Думе сейчас, по-моему, только Александр Карелин. Он ведь еще оказался таким… умным борцом. Не со всеми борцами это бывает!

— Я бы так не накатывал на борцов! Для меня это учитель. Когда в студенческие годы увлекался греко-римской борьбой.

— Да ну?

— И за своего учителя я всегда заступлюсь.

— За него заступаться не надо. Он, слава богу, может сам за себя постоять.

— Поймите, политика — это тоже профессия. И призвание. И кому-то дано, кому-то не дано. Карелину дано. У него это состояние души.

— А вам дано?

— Могу одно сказать: если ты свою работу не любишь, то не будет получаться. И в принципе ходить на работу, если тебе это неинтересно, смысла никакого. Это явно закончится тем, что наживешь какие-то болезни. Поэтому работа должна нравиться, она должна увлекать, ты должен ее однозначно любить.

— А, то есть вам это все еще и нравится! А работать первым замом главы администрации тоже нравилось?

— Конечно.

— И разве не больше нравилось, чем работать сейчас спикером?