Татьяна Москалькова в СИЗО-6. Фото: Пресс-служба Общественной палаты РФ

Новая уполномоченная по правам человека оценила условия содержания в переполненном женском СИЗО-6. Ее сопровождала Зоя Светова

1 июня у проходной московского СИЗО-6 толпились журналисты с камерами. Их призвали освещать визит уполномоченного по правам человека в России Татьяны Москальковой. Когда я предложила одному из корреспондентов зайти в бюро передач и снять гигантскую очередь родственников с баулами, которые приехали издалека и вот уже несколько дней не может передать посылки для арестантов, он посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

Без негатива

Я поняла: снимать «негатив» его не просили. Рядом с журналистами стояла крашеная блондинка во фсиновской форме и с рацией в руках — заместитель начальника УФСИН Москвы по правам человека Анастасия Чжу. Она отвечала за торжественную встречу Татьяны Москальковой.

«Что там случилось?» — поинтересовалась Чжу. Я объяснила, и она попросила вызвать родственников, у которых проблемы из бюро передач. Когда они подошли и рассказали, что три дня не могут сдать передачу, потому что «живая» очередь (а в СИЗО есть еще и электронная) очень медленно движется, Чжу отреагировала мгновенно: « Во всех учреждениях очереди. Вот я тут в загсе была, и там очередь, в поликлинике очередь. Сегодня вас примут». Мужчина ей ответил: «Моя очередь и так уже подходит».

Я продолжала кипятиться: «Вот хорошо бы Москальковой бюро передач показать. Она когда подъедет?»

«Сейчас подъедет, — успокоила меня Чжу. — Она может и после посещения в бюро передач зайти». Мы ждали, а Москалькова все никак не приезжала. Уже потом, когда мы оказались на территории СИЗО, я увидела три черных лимузина и поняла, что уполномоченный по правам человека и сопровождавшие ее лица — зампрокурора Москвы Борис Марков и и.о. начальника УФСИН Москвы Максим Залеcов попали в СИЗО не через общее КПП, а проехали через ворота, так что посещение Москальковой бюро передач не предполагалось.

А дальше начались и вовсе чудеса. Членам ОНК — Анне Каретниковой, Людмиле Альперн и мне — уфсиновская правозащитница Чжу предложила попить чай и кофе вместе с журналистами, пока Татьяна Москалькова вместе с председателем ОНК, председателем комиссии по безопасности Общественной палаты Антоном Цветковым и другими высокопоставленными гостями в кабинете начальника обсудят детали своего визита. Члены ОНК пить кофе вместе с журналистами не хотели, они таки прорвались в кабинет начальника и попытались быстро обозначить для обмудсвуман основные проблемы СИЗО-6: перелимит, неудовлетворительное качество медицинской помощи и особенности приказа №277 Минюста России, который запретил передавать в СИЗО туалетную бумагу, сигареты, шампуни, мыло и зубную пасту. Приобрести все это арестанты и их родственники теперь могут лишь в интернет-магазине по ценам, завышенным в два-три раза. Татьяна Москалькова слушала, делала заметки. А начальник медицинской части УФСИН Москвы Галина Тимчук, не соглашаясь с правозащитниками, заявила, что с медицинской помощью в СИЗО все хорошо и никаких проблем нет.

Цветков пытался примирить стороны и предложил сначала посетить женщин с грудными детьми, а потом уже зайти и в переполненную камеру.

Потемкинское СИЗО

Так мы и сделали, и Москалькова в сопровождении огромной толпы журналистов пошла по тюрьме.

В СИЗО-6 две камеры, где сидят «мамочки» с детьми. Эти камеры в приличном состоянии. Там стоят детские кроватки, коляски, нет обычных двухъярусных нар. Для телевизионной картинки лучше не придумаешь: омбудсвумен беседует с молодой опрятно одетой женщиной, у которой на руках щекастый младенец с диатезом, женщина рассказывает о своих проблемах, она благодарит СИЗО за хорошее детское питание (его в качестве гуманитарной помощи приносит в тюрьму уполномоченный по правам детей Павел Астахов), жалуется на то, что суд не дал ей отсрочку наказания, а судили ее по статье 159, части 4 («мошенничество»). Татьяна Москалькова слушает, обещает помочь. Странным образом в момент нашего прихода в камере всего три женщины, остальных отправили гулять — опять же, чтобы картинку не портить.

Москалькову ведут во вторую камеру «мамочек», и там повторяется та же сцена: отсрочку наказания в суде не дали, омбудсвумен обещает разобраться (мне при этом вспоминается дело Анны Шавенковой, дочери главы Иркутского областного избиркома, получившей отсрочку исполнения наказания. Она сбила насмерть на машине двух пешеходов, одна женщина погибла, другая стала инвалидом).

Телевизионщики снимают детские кроватки, игрушки, их просят не снимать лица арестанток и их детей, фотографы щелкают Татьяну Москалькову в фас, в профиль. Все. Кажется, программа праздничного визита в день защиты детей выполнена на 100%. Анастасия Чжу очень торопится: нужно отвести делегацию в школьный класс пообщаться с несовершеннолетними арестантками и баста.

«Они сейчас уйдут, — говорит мне Анна Каретникова, — и в перенаселенную камеру Москалькова не зайдет». Подхожу к Татьяне Николаевне и напоминаю, что мы собирались пойти к женщинам, которым есть что сказать. Она соглашается. Мы буквально разворачиваем всю процессию и все-таки заходим в камеру, где неделю назад на 46 спальных мест было 53 женщины и четыре из них спали на матрасах на полу в душной кухне: вытяжка там уже несколько месяцев не работает.