| За делом Полухиных я следил с самого начала его по публикациям «Новой Газеты» и других изданий, и после оглашения приговора наконец-то взял себе за труд разобраться в том, как обстоит дело с кондитерским маком, исходя из документов, а не газетных статей. Как практикующий химик, разбираться я начал в той части, которая касается сферы моих компетенции, то есть того, каким образом осуществляется анализ на содержание наркотических препаратов в маке, и то, что я обнаружил, раскрыло мне причины такой громкой волны «маковых дел», прошедшей в последние годы. История эта представляется мне ярким примером, как в борьбе с очевидным злом государство способно породить чудовище. Во-вторых, мне важно указать на слабость нашего экспертного сообщества, которое не может выступать критиком разумности правил и требований регулирования, которые берет на себя какая-либо госслужба.
В начале двухтысячных правоохранители (в том числе при помощи Евгения Ройзмана) обнаружили, что опиатозависимые наркоманы в огромных количествах скупают кондитерский мак и кустарным образом производят из него дешевый заменитель героина. Импорт кондитерского мака в десятки, если не в сотни раз превышал потребности кондитерской промышленности и кулинарных нужд населения. И с этой реально существующей проблемой необходимо было бороться. Ловить каждого наркомана, варящего на кухне «ханку», занятие утопичное и бессмысленное, бить собрались оптовиков. Но оптовикам по закону невозможно было предъявить претензии, в их действиях не было состава преступления, кондитерский мак – не наркотик. Такая ситуация возникла по самой банальной и знакомой любому химику причине — из-за чистоты продукта... |
